Продолжение истории про Эвелинчика. Немногочисленные читающие, простите за такой разрыв в выкладке. [3]
Прочитал я её после завершения один раз, так что тараканов - стада. Фанчик! Прочитаешь - отпишись!
***
Эвелин
1, 2, 3, 4, 5
6
читатьМы бы, наверное, так и стояли и пялились друг на друга, если бы Рори не вспомнил, что наверху нас может уже ждать запоздавшее подкрепление. Пришлось преодолевать ступор и быстренько бежать наверх, а потом в леса.
В той самой избушке, где мы ночевали, мы оставили братьев и переждали полуденное и послеполуденное пекло: самоубийством было бы сейчас выходить наружу. День прошёл за картами, но без разговоров. Мне не хотелось, остальным, наверное, тоже.
Вечером я долго не хотел уходить: если этого мальца, столь неосмотрительно попавшего в руки охотников, как следует натренировать, из него получится отличный охранник... Но ближайший знакомый мне охранник квартировался в Вене, я держал путь определенно не в ту сторону, братья идти с нами отказались наотрез, - в общем, все против меня. Я вынужден был ограничиться тем, что рассказал, как найти общину Аманды и как зовут их охранника.
Проблема была еще и в том, что я точно знал лишь, чего я не хочу: оставаться на месте или идти в Австрию, назад в уже обжитый дом. Не было даже планов, которые можно было обговорить, и я предпочитал молча идти вперёд. Рори и Матвей тоже не блистали красноречием, а Матвей так и вовсе почти всю дорогу смотрел на меня, доверяясь идущему рядом Рори. Рори не подвёл: Мэтт миновал все кусты.
Вышло так, что несколько часов мы шли просто вперед, прочь от этой избушки и логова охотников, не договариваясь об объединении, но так и не разойдясь в разные стороны. Путь наш прервала речушка с на диво быстрым течением, и я тут же полез купаться: у меня уже все зудело от ощущения чужой крови, стягивающей кожу. Да и ни к чему уже торопиться. Если они не напали на наш след недавно, то уже не найдут: нет такой собаки, что взяла бы след вампира, а ушли мы уже достаточно далеко, чтобы можно было хотя бы некоторое время не опасаться людей. Правда, надолго задерживаться в этом месте тоже не хотелось, слишком уж открытым оно выглядело.
- Рори.
- Мэтт.
Краткое знакомство состоялось, когда мы раздевались: оба мои спутника последовали моему примеру довольно быстро. Но в воду всё-таки первым прыгнул я.
Я чуть сразу же не выпрыгнул обратно: пусть я закаленный и вообще вампир, но я не люблю плавать в ледяной воде. Но другой нет. Рори, очевидно, подумал об этом же и бодро проплыл мимо меня к середине реки, без видимых проблем справляясь с течением, а вот Матвей только выругался и принялся плескаться у берега. Чинно и мирно, птички потихоньку о чём-то своём трещат... Вымывшись, я ощутил необычайный прилив сил и даже постирал свою немногочисленную одежду. Кровь отходила с трудом, но отходила, и это радовало. У меня не так уж много одежды, а возможность её обновить будет ой как нескоро...
К тому моменту, как из воды выбрался Матвей, я успел разжечь костерок, придти в себя и осознать, что у меня есть несколько вопросов к свежевымытому собрату. Правда, я их снова отложил до лучших времён.
Настроение, и без того не особенно радужное, скатилось до отметки «отвратительно».
Я не люблю убивать. Я чертовски не люблю убивать, хотя прекрасно умею это делать кучей способов, включая те, что не подразумевают использование подручных средств. Ещё больше я не люблю убивать охотников, пусть они нас вырезают без стеснения. Это совсем не те мысли, которым хочется предаваться, сидя в тени, на речном берегу, подставив бока ветерку и медитируя на огонь, но я неизменно пересчитывал тех, кто сегодня расстался с жизнью и думал, можно ли было этого избежать.
К счастью, эти мысли никогда не посещают меня во время совершения дела, иначе грош цена была бы мне как Охраннику. А после... Отходняк. Сам я от него никогда не мог избавиться.
Матвей как будто знал.
Я даже не заметил, когда именно он обошёл костёр и сел рядом со мной, но очень хорошо поймал момент, когда меня дёрнули за руки, разворачивая и опрокидывая.
- Мэтт, сгинь! Не видишь, я мокрый и холодный! - я дёрнул руками, хмурясь на Матвея. Я был зол: так непосредственно мои раздумья очень давно не прерывали.
- Я не против, - он только улыбнулся уголками губ. - И не такой уж ты мокрый.
Любой бы высох, проведя столько времени перед костром, и чудо, что у меня ещё не согрелись конечности. Впрочем, это моё раздражение не уменьшало ни на йоту.
- Мэтт, сгинь, я сказал!
Этот паршивец не отступил, даже когда я на него полноценно рявнкул. Напротив: поймал мой подбородок, не давая оскалиться, сжал запястья. Ледяными руками я упирался в его горячий живот, но ему, похоже, действительно было глубоко на это наплевать.
Внутри меня ощутимо клокотало бешенство, вырываясь наружу сдавленным рыком. Проще всего, конечно, было позвать на помощь Рори: вот уж кто в миг избавил бы меня от нежелательного общества. Другое дело, что уже через несколько ударов сердца я не был уверен, что это общество — нежелательное.
Матвей ни слова не говорил, просто держал меня и смотрел мне в лицо. Может, из-за этого прямого взгляда без тени сомнения я и не вырывался в полную силу, да и вообще довольно быстро затих.
И руки у меня согрелись.
- Успокоился? - почти миролюбиво поинтересовался Матвей в конце концов. Рори закончил возиться с вещами и присел у костра на корточки, попав в поле моего зрения голым боком. Если он не поест в ближайшее время чего-нибудь не сугубо белково-гемоглобинового, то, кажется, кости скоро прорвут кожу.
- Успокоился, - я мрачно отвёл глаза. Колено Рори осталось за костром, и собрат принялся что-то насвистывать, вороша угли.
- Ты чего так взвился-то?
Я ещё более мрачно промолчал. Вопрос был скорее риторическим, пусть Матвей бы не отказался услышать ответ. Кстати, об ответах.
- Мэтт, какого дьявола ты забыл здесь?
- Гулял, - будь голос Матвея чуть более эмоционален, я бы ему даже поверил. Наверное.
- Не ври.
- Всегда было интересно, как ты это делаешь, - подал голос Рори. Я скосил глаза: над углями появилось несколько рыбин, завёрнутых в какие-то листья и насаженных на прутики, а Рори застёгивал на себе пуговицы запасной рубахи.
- Делаю что?
- Всё, что ты сейчас делаешь, - собрат как ни в чём ни бывало поправил штаны, затягивая ремень покрепче.
- А что я сейчас делаю?
- Вот прямо сейчас ты тупишь, - буркнул Матвей, выпуская меня, и тоже принялся одеваться: его вещи были сухими.
- Ты очень наблюдателен, - непривычно мягко перебил его Рори. Мне на пару мгновений даже показалось, что это вовсе и не Рори: слишком участлив, слишком осторожен в словах. Тот Рори Хилл, которого я знаю уже много лет, сейчас бы огрызнулся и послал меня думать самостоятельно. Неужели это на него так действует купание в холодной воде? Знал бы — макнул лет на двадцать раньше...
Или не макнул бы. Такой Рори пугал.
- На мне узоров нет! - рявкнул вдруг Рори, мгновенно становясь с собой. - А ты, если уж чуешь ложь по выражению лица и оттенкам голоса, мог бы быть и умнее, за столько-то лет пора бы научиться!
- Столько — это сколько? - заинтересовался Мэтт.
- Не важно, - я поднялся тоже, стряхнул со спины и ягодиц налипшие травинки. Собственная нагота почему-то смущала. - Мэтт, почему ты здесь, что ты делаешь в этих краях? - я перешёл на русский, и Рори скривился: на этом языке он не говорил. Он не любил Россию вообще, и к Восточной Европе относился весьма натянуто, предпочитая север и северо-запад. И родную страну, куда ж без этого.
Матвей же покосился на него и пожал плечами, тоже заговорив на родном языке:
- Я гулял.
- Ложь. Причём очень безыскустная.
- Лин, какое тебе дело? - он покачал головой. - Я оказался там, где оказался, какая разница, что я делал до этого времени? Своего приятеля ты, небось, не пытал на эту тему.
- Потому что ему уже вторая сотня пошла, - теперь скривился я. - А ты — малолетка, Матвей.
- То-то ты так волновался, так волновался... Ау, Лин! Ты остался в Вене!- он оскалился, и я выпустил клыки в ответ, захлёстнутый сторицей вернувшимся раздражением:
- А что, ты хотел бы, чтобы я тебе был нянькой во веки веков?!
- Да кто говорит про века?!
- Да даже про годы речь не идёт! - я рявкнул, пригибаясь. Нагота оказалась забыта.
- А о чём идёт, мистер Мэдсон? - выплянул Мэтт. - Называешь меня малолеткой — и что? Что от этого меняется?
- То, что ты не должен был оказаться здесь, один, так рано, - я постарался взять себя в руки. Получалось не очень.
- Где ты был с этими твоими мыслями, когда я оставлял Вену?! - от яростного вопля Мэтта снялись с веток птицы и дёрнулся от неожианности Рори. Я просто бросился на него, занося руку для удара.
Я не бог весть какой мастер кулачных боёв, если не надо никого убивать. Мэтта — не надо, это я помнил. Больше не помнил ничего, поглощённый яростью: когти на изготовку, пасть оскалена, с клыков мало не капает яд пополам со слюной... Жалкое зрелище, я полагаю.
Почуяв у самого лица плоть, я вонзил в него зубы, и я был уверен, что уже не раз вспорол чью-то — я не помнил даже, чью, - кожу когтями. Полное безумие, то самое, в которое впадают охранники, - но я помнил, я всё-таки помнил, что мне нельзя убивать. Иначе бы всё закончилось много быстрее.
Я пришёл в себя, когда меня очень чувствительно цапнули за загривок, над выступающим позвонком. Туман перед глазами медленно рассеивался, и я даже вздрогнул, обнаружив в непосредственной близости от себя Рори. Матвей, бледный в серость, зажимал рукой укус на предплечье, и на его шее, щеках и груди медленно затягивались царапины, оставленные мной.
Вкус крови на губах дурманил. Не моя кровь, не Рори. Вариантов — раз, два и обчёлся.
- Пусти.
Рори, убедившись, что я в здравом уме, немедленно разжал руки на моих плечах, дал отойти. Взгляд Матвея я чувствовал хребтом, пока шёл к реке, и пока умывался, но он не смотрел на меня, когда я брёл обратно.
- Что это было, мать вашу?.. - потрясённо выдохнул он.
- Лин ненавидит ложь, - тихо сказал Рори. Излишняя предосторожность: я всё равно слышу, но хотя бы создаётся иллюзия интимности. - И недоговорённости. Ты прав, он меня ни о чём не расспрашивал, но мы познакомились, когда я уже был сформировавшимся хищником с длинным кровавым следом. Он тебя обратил?
- Нет.
- Давно?
- Три года... Кажется.
- Ты быстро привык, - в голосе Рори мне почудилась улыбка. - Но обычно столь юных сопровождают старшие. Вполне естественно, что Лин волнуется.
- Кидаться-то так зачем? - проворчал Мэтт, смоченным в слюне пальцем обводя края укуса. Он тоже скоро затянется, но пока на этом месте наливался шикарный синячище. Гораздо быстрее, чем у человека, но и пройдёт он тоже гораздо быстрее.
- А ты чего ожидал? - Рори пожал плечами, отошёл к костру, принялся встряхивать над костром мою рубашку. Она слегка подсохла, но совсем слегка: мало времени прошло. - Ты его очень тщательно выводил из себя своими недоговорками.
- Но я... - попытался ответить Мэтт, но был перебит:
- Он обижен не меньше, чем ты — на его невнимание. Поверь, Мэтт, у Лина позади долгая жизнь, он видит намного больше, чем говорит, и он прекрасно понял, что правды от тебя так и не услышит. Потому и взбесился. И ещё потому, что он Охранник, а не бийца.
- Есть принципиальная разница?
- Конечно. Не все вампиры любят чужую смерть. Я тебе даже больше скажу, мало кто из нас стремится убить, даже охранники. Если бы он стремился — ты был бы уже мёртв.
- Вообще-то «он» здесь, - мрачно бросил я, вырывая у него из рук рубашку. Мерзко-влажная. На мне быстро не высохнет: я не отношусь к жарким существам.
- Знаю, - серьёзно откликнулся Рори, принимаясь точно так же встряхивать мои штаны. Судя по всему, сухими у меня были только сапоги.
Рори, подумав, притащил из кустов две палки (не иначе, как заранее спрятал, пока я был увлечён Мэттом), принялся сооружать... Что-то. На это что-то оказалось возможно накинуть вещи. Я принялся всё-таки одеваться, выкопав из котомки сменную одежду. Не хотелось бы провести здесь ночь, но, кажется, придётся...
- Рыба готова, - Рори поворошил угли. - Кстати, Лин, я был бы тебе очень благодарен, если бы ты впредь одевался, прежде чем начинать беситься.
- А что? - я остановился, засунув в рукав просторной рубахи одну руку.
- Отвлекает.
- От чего?
- От необходимости вас разнимать, - Рори широко улыбнулся. Почти как в старые добрые времена, эх... Теперь он веселился. Пожалуй, это лучше, чем если бы он всё ещё был напряжён, и много лучше, чем если бы он был воплощением мудрости и сочувствия, хотя тоже немного непривычно.
Сообразив, что он имеет в виду, я чуть не покраснел и подавил желание прикрыть пах не только тканью, но ещё и руками. Умение краснеть у меня с годами не прошло, хотя только вот такие добродушные и почти невинные замечания вызывают краску на щеках.
Рори об этом знал и наслаждался выступившим на моём лице румянцем.
Ели быстро: даже Рори не отказался, хотя вид еды вызывал у него едва ли не отвращение. Впрочем, крови в ближайшее время не предвидится, а силы как-то поддержать надо: из присутствующих я один мог черпать их в сексе.
Собирались ещё быстрее: спихали непросохшую одежду в котомки и рюкзаки, затоптали костёр, настороженно прислушиваясь к звукам, что приносил ветер. Погои мы по-прежнему не особенно опасались, но мало ли, кого мог привлечь костёр в ночи.
Предполагалось, наверное, что мы сейчас разойдёмся и больше не увидим друг друга до тех пор, пока нас не сведёт случайно судьба. Рори, впрочем, мог бы уйти уже давно, но почему-то оставался с нами. Если бы это был не так хорошо знакомый мне Рори Хилл, я бы счёл, что он соскучился и не хочет расставаться, но...
Впрочем, не мне судить.
Вышла из-за туч луна, и с реки вновь потянуло прохладой. Я поёжился. Не то, чтобы холодно, скорее — влажно, неприятно.
- В полумиле на запад есть охотничья избушка.
Я изумлённо воззрился на Рори, краем глаза заметив столь же удивлённое выражение на лице Матвея. Нет, этого парня определённо подменили!
- Уверен? - уточнил Мэтт, и это относилось определённо не к факту наличия избушки в полумиле на запад. Вот ведь парень, как будто нутром чует, что это не в характере Рори — предлагать совместные путешествия... Рори пожал плечами и поправил ремень рюкзака, мол, почему бы и нет.
Дорогу показывал он же, как самый осведомлённый. Путь вышел недолгим.
Рори довольно сощурился, обнаружив избушку пустой, и тут же принялся хозяйничать, прилаживая на окна снятые и спрятанные внутри ставни и стаскивая меховые одеяла на постель. Я хотел помочь, но Рори только рычал и в конце концов отправил меня к окну, «погреть спинку в лунном свете». Рядом пристроился Матвей, отправленный туда же так же незатейливо.
- Я встретил Бена там, на юге, - неожиданно заговорил он. - Его привела Карина. Они с Эдом уже собирались обратно, а я хотел задержаться ещё... Без тебя было страшно одиноко, но я не хотел от тебя зависеть.
- Понимаю, - осторожно ответил я, заполняя паузу. Я боялся спугнуть его и, пожалуй, был очень благодарен Рори за просветительскую беседу там, на берегу.
Матвей дёрнул плечом:
- Может быть. Бен отстал от брата, они хотели добраться до родины, до Кардиффа... Элиота с их наставницей увезли, а он опоздал на поезд. Не знаю, почему. Я не интересовался. Как они оказались на юге — тоже. Я предложил ему помощь в пути, и мы двинулись на север, Элиота встретили на полпути. С ними было здорово. Анабель, их наставница, многое знала о землях, где мы шли, рассказывала... Она сама была молодая, выглядела так и вовсе младше меня. Француженка, по-английски почти не говорила, до сих пор не представляю, как мы объяснялись... Она охотилась с Элиотом, я — с Беном, и мы продолжали путь. Мне очень пригодилось всё то, чему я научился там, с тобой, да и твоё имя она знала. Мы проходили через Вену, и я узнал, что тебя уже тоже нет.
Рори возился с очагом: хворост был хороший, сухой, дрова ему под стать. Над очагом уже висели на прутике наши влажные вещи.
- Каким-то чёртом нас занесло в Прагу, - хмыкнул Матвей, когда затрещал огонь. Эту паузу я не заполнял, ждал молча. - Очень по пути, конечно... Оттуда нас охотники гнали до самой французской границы, и во Франции мы долго отсиживались. Анабель там и осталась, а мы с братьями пошли дальше. Потом, уже в Англии, Бена поймали. Элиот наверняка считал, что я мёртв, та ещё заварушка была... Я не смог отбить у них Бена, но там остался труп очень похожего на меня мужика. Человека. Я с ним ещё и одеждой поменялся потом, идиот... Моя уже совсем негодная была. Плюс кровь, опять-таки. В общем, Элиота я увидел в следующий раз уже с вами, а сам пошёл искать Бена. Нашёл. Выслеживал охотников, ждал случая пробраться внутрь. Как раз с вами вошёл, похоже, но с другой стороны, и там вообще никого не было, все к вам кинулись. Такие дела.
Матвей снова надолго замолчал: Рори успел сбегать за хворостом взамен использованного. Продолжения истории уже не предвиделось, но я, честно говоря, просто не знал, как реагировать. Насыщенное у этого парня начало его жизни выходит, однако...
- Я по тебе скучал, - пробормотал он, наконец. - Когда ушёл. Почти сразу же я начал скучать, но уже не знал, есть ли смысл возвращаться.
Я снова не знал, что сказать. Наверное, ничего не стоило, тем более что небо стремительно бледнело.
- Утро откровений, - в конце концов, я хмыкнул. Мэтт только усмехнулся в ответ, и почему-то именно в этот момент я решился. Откровенность на откровенность. - Помнишь... Ты когда-то спрашивал, почему я ушел из дома.
- Помню, - голос Мэтта стал мягче, напомнив мне о том дне, когда задавался вопрос. В моей памяти хранится каждый прожитый день. Человек бы давно свихнулся, а я как-то живу.
- Мой отец был главой знатного рода, и мать тоже не из крестьян. Я был хорошим мальчиком, только очень шаловливым. Хотя, у меня было три младших брата и один старший, так что за мной не следили особенно. В четырнадцать я впервые переспал с мужиком. Это был скандал, конечно, когда выплыло всё... Мама плакала. Мне было всё равно. В шестнадцать мне надоело ходить по рукам и быть игрушкой для чужих, я вернулся домой. Отец принял меня, а мать - нет. Она сказала, что я не её сын, что быть такого не может, что я должен навсегда покинуть их дом и никогда больше не появляться там. Я пытался помириться с ней, но она даже Кристофера, бастарда отца, любила больше, чем меня. Я ушел, когда мне исполнилось семнадцать.
- А потом? - Мэтт повозился, пристраиваясь рядом поудобнее. Где-то снаружи замедлил шаг Рори. Он слышал начало моего рассказа, я был уверен, но определённо не хотел показываться мне на глаза.
- А что потом... Я стал солдатской шлюшкой. Это было круто для них - трахать дворянина. Два офицера меня пригрели, заботились обо мне, а я был их девочкой и всегда давал, когда они просили. Собственно, больше я был не для чего им не нужен. Кольцо, - я поднял руку, демонстрируя то самое украшение, из-за которого в своё время и подняли вопрос о моём прошлом, - я взял на память об отце, единственное из всего, что дарили мне и что делали для меня, и не расставался с ним никогда. На этом и прокололся. Один мудак какой-то узнал фамильный герб Мэдсонов. Меня — в чулан, родителям — письмо с требованиям о выкупе... Бред, но он-то не знал, что это бесполезно. Мать бы не дала отцу сделать это сразу, а долго этот мужик со своей бандой вряд ли стал бы ждать. А что я мог сделать? Если бы я был прилежным мальчиком и учился воинскому делу, я бы в девятнадцать многое умел, но я не был прилежным мальчиком. Меня, конечно, тренировали, тогда всех тренировали, готовили не то для службы короне, не то еще для чего, но мне было не сравниться с... - я сглотнул, глотая и имя, - солдатом. Он меня в бараний рог согнул и даже дернуться не дал. Но ещё до того, как он узнал, что я совсем не ценный заложник, их вырезали. Всех, кто причинил мне боль: его, его сослуживцев, которым он меня подкладывал. Дерек, глава моей первой общины. Я не знаю, чем я глянулся ему. Но потом, когда мы выбрались... Он меня трахал, а я его кормил. Не только его, всех их, всю общину — консервы на чёрный день, - я невесело усмехнулся. Тогда мне это нравилось, мне нравилось даже это ощущение слабости, и нравилось, как они за мной ухаживали. Нравилось, что Дерек был нежен. Нравилась его любовь. Я не знал, когда я успел втрескаться в него сам, но я ни до, ни после не любил никого настолько сильно. - Они следили, чтобы я был в порядке: хорошо кормили, давали выспаться. Учили. Я за полтора года научился всему, что пропустил тогда, когда шлялся по солдатам, и даже больше. Дерек не хотел меня обращать, ему больше нравилось, когда я был человеком.
- И как так получилось, что ты всё-таки стал вампиром? - осторожный вопрос вывел меня из задумчивости.
- Меня обратил не Дерек, - я вздохнул, отгоняя от себя воспоминания об общине. - Какой-то бродяга. На мне не было никаких меток, ребята держали меня при себе, я не должен был оказаться за пределам их поместья. Шла война, через наш посёлок проходило множество людей... И нелюдей. Меня обратили, и в общину я вернулся уже вампиром. Мы тогда все ушли воевать, и я бился плечом к плечу с Дереком. Несколько ребят осталось на полях битвы. Я жил с теми, кто остался, мне было хорошо с ними... Я всей душой хотел забыть прошлую жизнь, и иногда даже получалось. Кольцо было единственным, что напоминало мне о человеческой семье, я одно время хотел от него избавиться, но не смог. Слишком сентиментальный. Все, можешь смеяться.
- Я не буду смеяться, - помолчав, негромко сказал Мэтт. - Почему я должен?
- По закону жанра, - я приоткрыл глаза. Дыхание Матвея оседало на моей шее, а Рори монументом, кажется, застыл за дверью. Ему я тоже не рассказывал, и знать мою историю ему было бы неоткуда.
- Почему ты ушёл от них, если тебе с ними нравилось? - наконец, спросил Мэтт. Я не удержал усмешки:
- Кто тебе сказал, что я ушёл? Однажды я отправился на охоту... Дерек весьма некстати вывихнул ногу и не смог охотиться со мной в ту ночь. Он не был особенно голоден и остался. Я - был. Когда я пришёл домой, от нашего жилища осталось пепелище, а от ребят — куски обгоревшего мяса. Мы не можем регенерировать, когда наше тело разрублено на несколько частей, никто не может, и охотники позаботились о том, чтобы вся община была вырезана.
Я не забуду этого, как бы ни хотел. Идеальная память, благословение и проклятье... Никогда не забуду. Но я могу хотя бы постараться уйти от этого, спрятаться, как много лет назад прятался в объятиях Лео, как позже искал любви других собратьев... Это нужно мне ещё и потому, что я начинаю слишком много думать о Дереке, когда у меня никого нет.
- Дерек МакКензи, - негромко проговорил Рори, положив ладонь мне на макушку. Надо же, я и не заметил, как он вошёл, хотя я не сводил глаз с двери. - На его общине тренировали отряд охотников-первогодок. Считалось, что это слабая община. С задания вернулось трое из восемнадцати. Полностью проваленная миссия: пятнадцать мёртвых и двое искалеченных охотников на восемь мёртвых вампиров. После этого охоту на общины решили прекратить, потому что единственный охотник, оставшийся в живых и в своём уме, уверял старшин в том, что сила вампиров умножается троекратно, когда они защищают свой дом и своих близких. Хрестоматийный случай.
- Умеешь ты утешать, парень, - буркнул Матвей, прижимая меня к себе. Я хмыкнул ему в плечо:
- Этому охотнику повезло, что он давно мёртв, Рори. Иначе его смерть не была бы лёгкой.
- Я знаю.
В этом я не сомневался.
Пожалуй, привязанность к близким — самое сильное человеческое чувство, которое у нас остаётся. Наверное, потому, что у нас слишком мало остаётся близких.
Тем временем ночные тени растворились окончательно. Небо над макушками деревьев посветлело. Ночь прошла быстро. Только откровений, пожалуй, было слишком много.
Я давно никому не рассказывал о Дереке, и это оказалось неожиданно больно.
- Пошли в койку, - Мэтт аккуратно потянул меня за собой, приглашающе махнул Рори.
- Надо закрыть ставни, - тот кивнул, принимая приглашение. - Иначе запечёмся в собственном соку.
Я хотел ему помочь, но меня попросту не выпустили: Мэтт повалил меня на койку. Сам, правда, удивился тому, что ему дали это сделать, но обрадовался и затих.
Свет исчезал постепенно: первое окно, второе... Рори, заперев дверь на щеколду, быстро разделся и нырнул под тяжёлое одеяло по другую сторону меня. Тоже мне, два самца... Впрочем, не буду врать, что мне было плохо: я согрелся.
Лучи солнца не пробирались сквозь ставни, но я не сомневался, что я уснул далеко не сразу после восхода солнца. Даже жаль, что день ясный: я бы не отказался постоять в это время снаружи... Впрочем, не факт, что эти «два самца», обнимающие меня с двух сторон, позволили бы мне выйти. Они как раз уснули почти мгновенно.