Смех без причины — признак мыслящего человека, для смеха которого необязательны внешние факторы. (с)
Та-дам!
Сегодня, господа (и дамы) читающие, вы увидите окончание этого безобразия. 2.12.11 выложены глава 17 и эпилог.
Визуализация: Эска, Кальдегер, Ники, Кайтни
***
За один поворот до полуночи
ссылки на первы десять глав1. Семья
2. Гости
3. Дети
4. Нора
5. Жара
6. Парк
7. Неожиданные открытия
8. Чужие дороги
9. Желания Осторожно! Рейтинг главы не меньше R!
10. Рассвет Осторожно! Рейтинг главы не меньше R!
11. Звонок Осторожно! Рейтинг главы стремится к NC-17!
12. Плохие новости
13. Кайтни
14. Кошки-мышки
15. Кошки-мышки (часть 2) Осторожно! Рейтинг главы не меньше R!
16. Всё просто
17. Одно целое
читатьЯ был прав в одном важном моменте: мы были всем нужны ещё несколько дней, пока наш маршрут и наши показания сопоставляли с показаниями тех, кто за нами следил, и со словами Кайтни о том, как мы вели себя у него дома.
Я всё-таки удовлетворил своё любопытство. В процессе всевозможных обсуждений произошедшего выяснилось, что отец Кайтни выгнал сына из дома, когда уличил его в употреблении наркотиков. Кайтни признавал, что таковое имело место быть, но один раз и давно, и с тех пор он успел доучиться, получить хорошую работу, купить и обставить свою квартиру и научиться не только не зависеть от отца, но даже и сделать так, чтобы о Майкле Акино вспоминали как об отце Кайтни, а не наоборот, и исключительно добрым словом его поминали. Я присутствовал при их беседе, и, надо признать, это было феерично: что отец, что сын Акино были весьма эмоциональны, и когда Майкл слушал мои рассказы, рассказы Эски, рассказы людей Инги, которые несколько дней наблюдали за Кайтни, он краснел, бледнел и всё порывался нас прервать и доказать нам, что мы идиоты и сын его конченный бомж. То, что Кайтни присутствовал здесь же и выглядел не только не бомжом, но и не тем охламоном в весьма фривольной футболке, которым узнал его я, Майкла не смутило.
Собственно, в тот день я только потому попал на этот цирк, что был вынужден опять что-то рассказывать. Меня это порядком достало, и я обрадовался, когда меня дёргать прекратили. Эске приходилось проводить довольно много времени с отцом, и он никак не мог составить мне компанию днём, а ночью мы занимались отнюдь не чаепитиями и разговорами... Так что Эска был одним из последних, кто заметил прокол в моём ухе, да и то никак не связал его ни с моими заседаниями в обществе Доминика и отца, ни с прошедшими событиями. Хотя следовало бы.
В день, когда он нанёс последний визит вежливости и проводил отца на поезд, я нервничал с самого утра, но честно старался этого не показывать. Эска всё равно видел, и даже пару раз спросил, всё ли у меня в порядке. Я честно отвечал, что — да, всё отлично, не обращай внимания... Всё ведь было лучше некуда. Мастер резьбы по дереву, чудом (читай — через Кайтни и Доминика, которые успели спеться и вообще прекрасно чувствовали себя в обществе друг друга) найденный в этом городке, успел выполнить мой заказ, и днём, когда я встретил Эску после этого последнего визита, я был готов. Тем более что официальное одобрение отца я всё-таки получил.
Я не сразу решился, конечно. Мы долго гуляли: просто так гуляли, иногда даже молча. Тот чёртов залив я бы предпочёл обойти по широкой дуге, но всё-таки показал Эске место, откуда стреляли Ники и Кайтни.
Там я и «дошёл до кондиции». Ветерок, солнышко, все дела...
- Эска... - встряхнул головой, глубоко вдохнул-выдохнул пару раз, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Яэри выжидающе смотрел на меня, чуть покачиваясь с пятки на носок.
Потрясающе невовремя — я только-только собрался с мыслями и словами, - зазвонил телефон. Эска, взглядом уточнив, не против ли я, выудил мобильник из кармана, удивлённо уставился на имя звонящего:
- Эльвира?..
Сестрица и здесь не давала нам покоя. Оно и понятно: она в числе прочих занималась делом Инги, всё-таки — дипломированный психолог не из последних, а Инга мало напоминала полностью адекватную женщину... Но всему же есть предел! Всё, что мы могли ей сообщить, мы уже давно ей сообщили, то ли в первый, то ли во второй день этой свистопляски.
- Дай, - я вытянул телефон из руки Эски, не встретив, впрочем, особого сопротивления. Чудом не промазал мимо нужной кнопки. - Да, Эль, привет, как дела?
- Дай Эску, - резко бросила Эльвира. - Он мне нужен.
- О, Эль, мне он тоже нужен... Эска занят, ты знаешь. Очень сильно занят.
- Кальдегер, мне плевать, чем он занят, когда мне он нужен как участник этого безобразия!
- Нет-нет, это подождёт несколько часов, точно тебе говорю. Понимаешь, Эска выходит замуж.
Зуб даю, Эльвира молчала с более ошарашенным выражением лица, нежели Эска. Да нет, что там зуб, все клыки вырвать готов, если ошибаюсь!
- Кальдегер!!! - вопль сестрицы заставил вздрогнуть обоих. - Что ты задумал?! Ты знаешь, что полагается за совращение малолетних?!
- Кто ведёт речь о совращении, Эль? - я усмехнулся, не отводя взгляда от лица Яэри. Эта гамма эмоций стоила такого разговора, определенно. - Ничего подобного. И не волнуйся, всё будет хорошо.
Договаривал я уже в бесполезный кусок пластмассы: батарея устала напоминать о голоде и ушла в глухую несознанку. Можно было возвращать телефон владельцу, но я крутил его в руках, отведя взгляд. Строго говоря, я всё-таки не решался посмотреть в лицо Эске.
- Кальдегер, - звенящим то ли от напряжения, то ли от ярости голосом позвал Эска. - Что ты имел в виду, говоря, что я выхожу замуж?!
Всё-таки от ярости.
Я сунул руки в карман, нашаривая почти плоскую коробочку, отделанную белым шелком. Дико пафосно, но что делать... Внутри не кольца, нет: слишком по-людски, а мы не являемся людьми. Я думал о браслетах, но это слишком по-девичьи. Поэтому в коробочке лежали резные деревянные серьги, небольшие колечки с вязью заключительных слов брачной клятвы на внутренней стороне и элегантным узором на внешней.
Эска поперхнулся словами, когда я вытащил коробочку и принялся крутить её в пальцах так же, как недавно крутил телефон, ныне вернувшийся к хозяину.
- Я хотел как-то поторжественнее это обставить, - я вздохнул, закрывая глаза. - Там, я не знаю, романтический ужин, цветы и всё такое. Но как-то ты не того пола, чтобы вестись на эту сопливую романтику, хотя это меня всё равно не оправдывает...
- Каль...
- Не сбивай, я сам собьюсь. Эска! - я всё-таки открыл глаза, правда, посмотреть в лицо спутнику так и не смог: взгляд застрял где-то в районе его ключиц, где угадывалось глубоко под кожей и костями биение артерии. - Я слова начала забыл, прости, но уж как-нибудь, импровизацией... - я открыл коробочку, положил на раскрытую ладонь. - Я — Кальдегер Ланш, сын Натана Ланш и Ланы Дентерра, и я прошу тебя, Эска Яэри, с этого момента и до последних часов быть моим супругом. Я клянусь хранить верность тебе, я клянусь поддерживать тебя, когда тебе нужна поддержка, помогать, когда тебе нужна помощь, исправлять, когда тебе нужна критика. Я клянусь встать на твою сторону в споре и закрыть собой в бою. Я клянусь быть с тобой в самые светлые и самые тёмные часы твоей жизни, и я клянусь сделать так, чтобы тёмных часов было как можно меньше. Я клянусь быть твоим, - момент про «воспитывать твоих детей» я пропустил и чуть не сбился. - И следовать за тобой, куда бы ни привёл тебя твой путь.
Брачная клятва — это не принятие в род. Я связываю супруга только с собой, а не всем родом, и пусть дети наши — если бы они были, - вошли бы в род одного из нас (мы оба мужчины, так что тут спорная ситуация), как мы с Эльвирой вошли в род отцовский, Ланш, но супруг остаётся жить со своей фамилией и под защитой своего рода.
Упросить отца принять Эску в род было куда сложнее, чем спросить разрешения на брачную клятву. Это ещё только предстоит нам, если Эска согласится стать моим супругом. А я просто прячусь за мыслями от тишины и ощутимо тяжелого взгляда.
- Кальдегер, - странным голосом позвал Эска. Я по-прежнему не мог смотреть ему в лицо, просто физически не получалось, и проще всего было просто снова закрыть глаза и ухитриться сделать это вопросительно. Эска ещё пару раз повторил моё имя, - растерянно?.. - Послушай, - он, наконец, взял себя в руки. - Я не знаю, что на тебя нашло, я ведь ещё несовершеннолетний! - у него вышло почти пылко, но как-то совсем не убеждённо.
- Ты не хуже меня знаешь наши законы, - возразил я. - Брак возможен в любом возрасте.
Прочитанная одним из супругов, но не поддержанная брачная клятва делает союз невозможным в принципе. Если один из партнёров был столь самонадеян, что счёл другого готовым к браку, когда тот не был, - что ж, значит, ему лучше поискать себе кого-то другого.
Я не хочу искать....
Я не хочу верить в то, что всё это было — не по-настоящему. Я знаю, как оно бывает, и никогда, ни разу, ни сам, ни через Ники, я не чувствовал подобного. Такого... Полного. Чёткого. Яркого.
Такого желания не обладать, но принадлежать — в числе прочего.
- Каль, посмотри на меня, - ладони Эски легли на мои щёки. - Посмотри, ну же.
Я посмотрел. Эска хмурился, закусив губу, и в глазах его была странная тревога.
Он долго молчал. Очень долго. Зачем так?.. Нескольких секунд хватило бы для того, чтобы собраться с силами и произнести ритуальные слова отрицательного ответа, он ведь тоже знает всё то, что знаю я, и если я и вправду был так неосмотрителен, значит, всё, баста, можно паковать вещи.
Наконец, Эска вздохнул, чуть прикрыв глаза, и прижался лбом к моему подбородку, опуская руки мне на плечи. Попросил негромко моими словами с моими же интонациями:
- Не сбивай меня, я сам собьюсь, - и я вздрогнул, когда он продолжил. - Я — Эска Яэри, сын Зака Яэри и Ани МакКелори. Я услышал и принимаю твою просьбу, Кальдегер Ланш. Я клянусь хранить верность тебе, я клянусь поддерживать тебя, когда тебе нужна поддержка, помогать, когда тебе нужна помощь, исправлять, когда тебе нужна критика. Я клянусь встать на твою сторону в споре и закрыть собой в бою. Я клянусь быть с тобой в самые светлые и самые тёмные часы твоей жизни, и я клянусь сделать так, чтобы тёмных часов было как можно меньше. Я клянусь быть твоим, - Эска запнулся на этом моменте так же, как и я. - И следовать за тобой, куда бы ни привёл тебя твой путь. - Эска перевёл дыхание, и одна его рука соскользнула с моего плеча. Коробочка, которую я по-прежнему держал на ладони, стала легче на две серёжки. - Наклонись, мне неудобно.
Вставлять не-родную серьгу в сравнительно свежий прокол — то ещё извращение, но я и не собираюсь её потом вынимать. У Эски все проколы старые: ради такого «пополнения» он вынул украшение из самого верхнего, под волосами. У меня руки дрожали, когда я защёлкивал серёжку.
- Что я наделал, - проворчал Эска, положив голову мне на плечо. - Вот скажи мне, что я наделал? Мне восемнадцати нет, я ещё не перебесился, а уже, прости Господи, замужем...
- Бесись на здоровье, - я обнял его. - Лишь бы возвращался.
- Дурак.
Я молча хмыкнул.
Всё-таки это не просто слова, и не просто так мы обмениваемся предметами, которые оба держали в руках хоть недолго. Куда бы не свернула дорога, Эска вернётся ко мне, и я вернусь к нему, если вдруг даже и задумаю на что-то отвлечься. У нас впереди долгие годы, в конце концов.
А мы уж постараемся, чтобы они у нас были.
Сегодня, господа (и дамы) читающие, вы увидите окончание этого безобразия. 2.12.11 выложены глава 17 и эпилог.
Визуализация: Эска, Кальдегер, Ники, Кайтни
***
За один поворот до полуночи
ссылки на первы десять глав1. Семья
2. Гости
3. Дети
4. Нора
5. Жара
6. Парк
7. Неожиданные открытия
8. Чужие дороги
9. Желания Осторожно! Рейтинг главы не меньше R!
10. Рассвет Осторожно! Рейтинг главы не меньше R!
11. Звонок Осторожно! Рейтинг главы стремится к NC-17!
12. Плохие новости
13. Кайтни
14. Кошки-мышки
15. Кошки-мышки (часть 2) Осторожно! Рейтинг главы не меньше R!
16. Всё просто
17. Одно целое
читатьЯ был прав в одном важном моменте: мы были всем нужны ещё несколько дней, пока наш маршрут и наши показания сопоставляли с показаниями тех, кто за нами следил, и со словами Кайтни о том, как мы вели себя у него дома.
Я всё-таки удовлетворил своё любопытство. В процессе всевозможных обсуждений произошедшего выяснилось, что отец Кайтни выгнал сына из дома, когда уличил его в употреблении наркотиков. Кайтни признавал, что таковое имело место быть, но один раз и давно, и с тех пор он успел доучиться, получить хорошую работу, купить и обставить свою квартиру и научиться не только не зависеть от отца, но даже и сделать так, чтобы о Майкле Акино вспоминали как об отце Кайтни, а не наоборот, и исключительно добрым словом его поминали. Я присутствовал при их беседе, и, надо признать, это было феерично: что отец, что сын Акино были весьма эмоциональны, и когда Майкл слушал мои рассказы, рассказы Эски, рассказы людей Инги, которые несколько дней наблюдали за Кайтни, он краснел, бледнел и всё порывался нас прервать и доказать нам, что мы идиоты и сын его конченный бомж. То, что Кайтни присутствовал здесь же и выглядел не только не бомжом, но и не тем охламоном в весьма фривольной футболке, которым узнал его я, Майкла не смутило.
Собственно, в тот день я только потому попал на этот цирк, что был вынужден опять что-то рассказывать. Меня это порядком достало, и я обрадовался, когда меня дёргать прекратили. Эске приходилось проводить довольно много времени с отцом, и он никак не мог составить мне компанию днём, а ночью мы занимались отнюдь не чаепитиями и разговорами... Так что Эска был одним из последних, кто заметил прокол в моём ухе, да и то никак не связал его ни с моими заседаниями в обществе Доминика и отца, ни с прошедшими событиями. Хотя следовало бы.
В день, когда он нанёс последний визит вежливости и проводил отца на поезд, я нервничал с самого утра, но честно старался этого не показывать. Эска всё равно видел, и даже пару раз спросил, всё ли у меня в порядке. Я честно отвечал, что — да, всё отлично, не обращай внимания... Всё ведь было лучше некуда. Мастер резьбы по дереву, чудом (читай — через Кайтни и Доминика, которые успели спеться и вообще прекрасно чувствовали себя в обществе друг друга) найденный в этом городке, успел выполнить мой заказ, и днём, когда я встретил Эску после этого последнего визита, я был готов. Тем более что официальное одобрение отца я всё-таки получил.
Я не сразу решился, конечно. Мы долго гуляли: просто так гуляли, иногда даже молча. Тот чёртов залив я бы предпочёл обойти по широкой дуге, но всё-таки показал Эске место, откуда стреляли Ники и Кайтни.
Там я и «дошёл до кондиции». Ветерок, солнышко, все дела...
- Эска... - встряхнул головой, глубоко вдохнул-выдохнул пару раз, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Яэри выжидающе смотрел на меня, чуть покачиваясь с пятки на носок.
Потрясающе невовремя — я только-только собрался с мыслями и словами, - зазвонил телефон. Эска, взглядом уточнив, не против ли я, выудил мобильник из кармана, удивлённо уставился на имя звонящего:
- Эльвира?..
Сестрица и здесь не давала нам покоя. Оно и понятно: она в числе прочих занималась делом Инги, всё-таки — дипломированный психолог не из последних, а Инга мало напоминала полностью адекватную женщину... Но всему же есть предел! Всё, что мы могли ей сообщить, мы уже давно ей сообщили, то ли в первый, то ли во второй день этой свистопляски.
- Дай, - я вытянул телефон из руки Эски, не встретив, впрочем, особого сопротивления. Чудом не промазал мимо нужной кнопки. - Да, Эль, привет, как дела?
- Дай Эску, - резко бросила Эльвира. - Он мне нужен.
- О, Эль, мне он тоже нужен... Эска занят, ты знаешь. Очень сильно занят.
- Кальдегер, мне плевать, чем он занят, когда мне он нужен как участник этого безобразия!
- Нет-нет, это подождёт несколько часов, точно тебе говорю. Понимаешь, Эска выходит замуж.
Зуб даю, Эльвира молчала с более ошарашенным выражением лица, нежели Эска. Да нет, что там зуб, все клыки вырвать готов, если ошибаюсь!
- Кальдегер!!! - вопль сестрицы заставил вздрогнуть обоих. - Что ты задумал?! Ты знаешь, что полагается за совращение малолетних?!
- Кто ведёт речь о совращении, Эль? - я усмехнулся, не отводя взгляда от лица Яэри. Эта гамма эмоций стоила такого разговора, определенно. - Ничего подобного. И не волнуйся, всё будет хорошо.
Договаривал я уже в бесполезный кусок пластмассы: батарея устала напоминать о голоде и ушла в глухую несознанку. Можно было возвращать телефон владельцу, но я крутил его в руках, отведя взгляд. Строго говоря, я всё-таки не решался посмотреть в лицо Эске.
- Кальдегер, - звенящим то ли от напряжения, то ли от ярости голосом позвал Эска. - Что ты имел в виду, говоря, что я выхожу замуж?!
Всё-таки от ярости.
Я сунул руки в карман, нашаривая почти плоскую коробочку, отделанную белым шелком. Дико пафосно, но что делать... Внутри не кольца, нет: слишком по-людски, а мы не являемся людьми. Я думал о браслетах, но это слишком по-девичьи. Поэтому в коробочке лежали резные деревянные серьги, небольшие колечки с вязью заключительных слов брачной клятвы на внутренней стороне и элегантным узором на внешней.
Эска поперхнулся словами, когда я вытащил коробочку и принялся крутить её в пальцах так же, как недавно крутил телефон, ныне вернувшийся к хозяину.
- Я хотел как-то поторжественнее это обставить, - я вздохнул, закрывая глаза. - Там, я не знаю, романтический ужин, цветы и всё такое. Но как-то ты не того пола, чтобы вестись на эту сопливую романтику, хотя это меня всё равно не оправдывает...
- Каль...
- Не сбивай, я сам собьюсь. Эска! - я всё-таки открыл глаза, правда, посмотреть в лицо спутнику так и не смог: взгляд застрял где-то в районе его ключиц, где угадывалось глубоко под кожей и костями биение артерии. - Я слова начала забыл, прости, но уж как-нибудь, импровизацией... - я открыл коробочку, положил на раскрытую ладонь. - Я — Кальдегер Ланш, сын Натана Ланш и Ланы Дентерра, и я прошу тебя, Эска Яэри, с этого момента и до последних часов быть моим супругом. Я клянусь хранить верность тебе, я клянусь поддерживать тебя, когда тебе нужна поддержка, помогать, когда тебе нужна помощь, исправлять, когда тебе нужна критика. Я клянусь встать на твою сторону в споре и закрыть собой в бою. Я клянусь быть с тобой в самые светлые и самые тёмные часы твоей жизни, и я клянусь сделать так, чтобы тёмных часов было как можно меньше. Я клянусь быть твоим, - момент про «воспитывать твоих детей» я пропустил и чуть не сбился. - И следовать за тобой, куда бы ни привёл тебя твой путь.
Брачная клятва — это не принятие в род. Я связываю супруга только с собой, а не всем родом, и пусть дети наши — если бы они были, - вошли бы в род одного из нас (мы оба мужчины, так что тут спорная ситуация), как мы с Эльвирой вошли в род отцовский, Ланш, но супруг остаётся жить со своей фамилией и под защитой своего рода.
Упросить отца принять Эску в род было куда сложнее, чем спросить разрешения на брачную клятву. Это ещё только предстоит нам, если Эска согласится стать моим супругом. А я просто прячусь за мыслями от тишины и ощутимо тяжелого взгляда.
- Кальдегер, - странным голосом позвал Эска. Я по-прежнему не мог смотреть ему в лицо, просто физически не получалось, и проще всего было просто снова закрыть глаза и ухитриться сделать это вопросительно. Эска ещё пару раз повторил моё имя, - растерянно?.. - Послушай, - он, наконец, взял себя в руки. - Я не знаю, что на тебя нашло, я ведь ещё несовершеннолетний! - у него вышло почти пылко, но как-то совсем не убеждённо.
- Ты не хуже меня знаешь наши законы, - возразил я. - Брак возможен в любом возрасте.
Прочитанная одним из супругов, но не поддержанная брачная клятва делает союз невозможным в принципе. Если один из партнёров был столь самонадеян, что счёл другого готовым к браку, когда тот не был, - что ж, значит, ему лучше поискать себе кого-то другого.
Я не хочу искать....
Я не хочу верить в то, что всё это было — не по-настоящему. Я знаю, как оно бывает, и никогда, ни разу, ни сам, ни через Ники, я не чувствовал подобного. Такого... Полного. Чёткого. Яркого.
Такого желания не обладать, но принадлежать — в числе прочего.
- Каль, посмотри на меня, - ладони Эски легли на мои щёки. - Посмотри, ну же.
Я посмотрел. Эска хмурился, закусив губу, и в глазах его была странная тревога.
Он долго молчал. Очень долго. Зачем так?.. Нескольких секунд хватило бы для того, чтобы собраться с силами и произнести ритуальные слова отрицательного ответа, он ведь тоже знает всё то, что знаю я, и если я и вправду был так неосмотрителен, значит, всё, баста, можно паковать вещи.
Наконец, Эска вздохнул, чуть прикрыв глаза, и прижался лбом к моему подбородку, опуская руки мне на плечи. Попросил негромко моими словами с моими же интонациями:
- Не сбивай меня, я сам собьюсь, - и я вздрогнул, когда он продолжил. - Я — Эска Яэри, сын Зака Яэри и Ани МакКелори. Я услышал и принимаю твою просьбу, Кальдегер Ланш. Я клянусь хранить верность тебе, я клянусь поддерживать тебя, когда тебе нужна поддержка, помогать, когда тебе нужна помощь, исправлять, когда тебе нужна критика. Я клянусь встать на твою сторону в споре и закрыть собой в бою. Я клянусь быть с тобой в самые светлые и самые тёмные часы твоей жизни, и я клянусь сделать так, чтобы тёмных часов было как можно меньше. Я клянусь быть твоим, - Эска запнулся на этом моменте так же, как и я. - И следовать за тобой, куда бы ни привёл тебя твой путь. - Эска перевёл дыхание, и одна его рука соскользнула с моего плеча. Коробочка, которую я по-прежнему держал на ладони, стала легче на две серёжки. - Наклонись, мне неудобно.
Вставлять не-родную серьгу в сравнительно свежий прокол — то ещё извращение, но я и не собираюсь её потом вынимать. У Эски все проколы старые: ради такого «пополнения» он вынул украшение из самого верхнего, под волосами. У меня руки дрожали, когда я защёлкивал серёжку.
- Что я наделал, - проворчал Эска, положив голову мне на плечо. - Вот скажи мне, что я наделал? Мне восемнадцати нет, я ещё не перебесился, а уже, прости Господи, замужем...
- Бесись на здоровье, - я обнял его. - Лишь бы возвращался.
- Дурак.
Я молча хмыкнул.
Всё-таки это не просто слова, и не просто так мы обмениваемся предметами, которые оба держали в руках хоть недолго. Куда бы не свернула дорога, Эска вернётся ко мне, и я вернусь к нему, если вдруг даже и задумаю на что-то отвлечься. У нас впереди долгие годы, в конце концов.
А мы уж постараемся, чтобы они у нас были.
@темы: моё, творчество