Смех без причины — признак мыслящего человека, для смеха которого необязательны внешние факторы. (с)
Там кое-кто хотел проду вот этой истории про парочку, постоянно встречающуюся в троллейбусе. 
Да-да-да, объявляю конец недели без смайлов в постах.
Оно по-прежнему пре-слэш, но продолжение таки есть. Да.
***
Окно в соседнем доме, зарисовка #2.
читатьЯ наблюдал за ним в институте. То есть, я вообще начал обращать внимание и на тех, с кем не работаю непосредственно. Естественно, я заметил и Егора, и даже удивился, как это я не разглядел его раньше.
Он худой. Под курткой не очень заметно, а так видно, что он очень худой. Сутулится: выше всех в группе, стесняется, похоже… Он вежливый, и в дверях всегда пропускает вперёд немногочисленных девушек нашего факультета. От тех девушек он убегал, как чёрт от ладана, хотя с ним стремились сдружиться: общественный активист, симпатичный, общительный, чем не кандидат на близкие отношения? А Егор делал что угодно, лишь бы не давать повода с собой заигрывать. И общественной работой занимался очень активно: его фамилия значилась и в списках особо отличившихся студентов, и в наших сугубо внутрифакультетских списках тех, к кому всегда можно обратиться за какой-либо помощью. Фамилию узнать было просто, причём мне не пришлось прилагать для этого вообще никаких усилий: Михайло Потапыч показал мне студентов той группы, у которой я буду принимать экзамен. Загребиным оказался он, Егор, и Михайло долго рассказывал мне, какой он чудесный мальчик и как он моментально теряет дар речи на всех экзаменах. Выкручивается как может, и до сих пор получал свои заслуженные «отлично» по всем дисциплинам основного курса.
Впрочем, в знаниях его я успел уже убедиться: слушал его в троллейбусе каждое утро. Нет, ну мы, понятное дело, не только о физике говорили, но всё-таки… То, что знал Егор, полагалось бы знать выпускнику перед ГОСами, а не четверокурснику перед зимней сессией, и было видно, что он действительно увлечён предметом. Я прямо-таки чувствовал в нём родственную душу… Даже забывал порой, что преподаватель из нас двоих я, пусть он об этом и не знает. Кажется. А если знает, то не подаёт вида.
С ним было интересно говорить, и я радовался, что я однажды решил вернуть-таки ему перчатки самолично.
Однажды мы встретились с ним и на обратном пути из института: я закончил раньше, чем обычно, а он, напротив, подзадержался. Столкновение получилось неожиданным… Я спокойно стоял себе на остановке, погрузившись в музыку и натянув капюшон как можно глубже, потому что ветер немилосердно задувал снег в уши даже под шапкой, но даже так я издалека услышал раздражённый голос. Обладатель голоса меня не заметил и наткнулся на полном ходу, извинился, сбавив тон голоса, и уже почти побрёл дальше, когда узнал во мне меня.
- Привет, - в голосе Егора чувствовалось удивление, но он отчётливо рад был меня видеть. – Всё, Кира, - сообщил он в трубку куда более миролюбиво, чем раньше, - я тебе всё сказал, что я об этом думаю, решение за тобой. Сообщишь о результатах. До связи, - телефон отправился в карман, капюшон оказался надет на голову, и Егор уставился на меня из-под светлого меха. – Ты чего тут так поздно?
- Поздно? – я, внутренне содрогнувшись, вытащил руку из тёплого кармана и глянул на часы. – Я рано, ты что…
- Какое у тебя странное представление о «рано» для вечера пятницы, - Егор хмыкнул, проводив мою руку взглядом. Ну да, я перчатки забыл, случается такое с людьми, что теперь, громогласно страдать по этому поводу?
- Ну, так получилось, - я вздохнул, прикинув, сколько я ещё мог сделать. Я тот ещё трудоголик и люблю ковыряться во всяческой макулатуре, так что с удовольствием занимаюсь бумажной работой, а её перед концом семестра ой как много.
- Замёрз? – как-то не очень в тему предположил Егор, нахохлившись. Он стоял близко ко мне, и только поэтому с него ещё не сорвало капюшон: своей хлипкой спиной в толстой куртке я закрывал его от ветра, даром что я на полголовы ниже его. Никакого транспорта даже не виднелось на горизонте, и если так пойдёт дальше, то либо нам тут зимовать, либо вызываем такси.
- Есть немного, - я поёжился, когда очередной порыв пробрал до костей. Тёплая куртка это здорово, но я не рассчитывал так долго тут стоять. То ли зима таки неожиданно подкралась в декабре и неубранный снег застопорил движение, то ли водитель передумал выходить на работу, непонятно.
Вот уж чего не ожидал, так это того, что Егор меня обнимет.
- Так теплее, - пояснил он. – Подождём ещё немного.
Таки не вопрос, подождём так подождём. Я выключил себе музыку, и с удовольствием убрал бы наушники, если бы не пришлось для этого вынимать руки из карманов. Это неудобно и холодно. А так близко к Егору действительно теплее, он, похоже, вообще жаркий человек…
Троллейбус пришёл тогда, когда я успел придумать уже восемь причин его опоздания и четыре варианта того, как именно я слягу после этого незапланированного «отдыха» на свежем воздухе. Разлепиться-то мы с Егором разлепились, но сели всё равно рядом и продолжили молчать каждый о своём.
Я даже затрудняюсь сказать, о чём я думал. Я просто медленно оттаивал, задумчиво уставившись прямо перед собой, и то, что я забыл сунуть обратно в карман руку с телефоном, когда включал музыку, и теперь Егор меня за эту руку держит и греет её своей кроличьей перчаткой, - вот этот факт я осознал далеко не сразу. Когда я изумлённо на него уставился, Егор сразу же убрал руки и смущённо пояснил:
- Ты ледяной просто, через перчатку чувствую. Не заболеешь?
- Там видно будет, - я пожал плечами. Особо сильным здоровьем я никогда не отличался, так что посмотрим, к чему это всё приведёт…
И таки привело именно к тому, чего я опасался. На следующее утро я еле встал, отзвонился Потапычу на счёт того, что меня не будет по техническим причинам и увалился обратно в кровать, отлёживаться. С детства ненавижу врачей, пока могу – буду без них обходиться… Меня очень волновал Егор: не успел ли он чего-нибудь от меня подхватить? Мы с ним разошлись вскоре после остановки, я торопился домой, а он за продуктами… Но всё равно. Довольно много времени мы провели рядом, а некоторым людям достаточно подышать с заражённым одним воздухом, чтобы заболеть.
Пронесло: о состоянии здоровья Егора я спросил у Потапыча на следующий же день после того, как дополз до телефона. Врача пришлось всё-таки вызвать, чтобы оформить больничный, он выписал мне тонну лекарств; список так и остался лежать у часов на полочке в прихожей: мне некого послать в аптеку, а сам я точно не дойду. Велик был соблазн узнать как-нибудь номер Егора и попросить его, но степень знакомства не позволяла совершать такие поступки. Увы.
Так уж вышло, что он, во-первых, думал по-другому, и во-вторых – был куда более решителен.
Когда я в трубке домофона услышал знакомый голос, который ежеутренне рассказывал мне всякие интересные вещи из области физики, я, мягко говоря, удивился. Но впустил. Егор, добравшись до квартиры, предстал передо мной во всём великолепии своего роста и возмущённой мордахи: как ни странно, на его лице это выражение не казалось мерзким или слишком нарочитым. Может, потому, что он всё-таки не принялся с порога меня отчитывать, а чинно разделся, демонстративно надел марлевую повязку, отнёс на кухню пакет с фруктами и принёс мне большую чашку горячего чая с мёдом.
- Почему ты мне не сказал, что ты и есть З.В. Ирха? – это было первым, что он произнёс после приветствия.
- А надо было? – я чуть не поперхнулся чаем. Вот уж не думал, что это его так волнует…
- Конечно! – Егор даже выпрямился. – Я бы тогда хотя бы следил за тем, что и как я говорю!
- А зачем? – мне действительно стало интересно.
- Затем, что я чушь несу!
- Егор, ты мне меньше, чем за две недели наговорил на «отлично» на экзамене, - я в три глотка опустошил чашку. Говорить стало проще, зато я раскашлялся так, что чуть не выплюнул этот чай обратно. Это у меня нормальная реакция на мёд, и больше никаких неудобств он не вызывает, так что как лекарственное средство я его использую.
Егор об этом, ясное дело, не знал, и всерьёз перепугался, кинулся меня ловить и убирать кружку.
- Так вот, о чём это я, - я выдохнул. Лёгкие успокоились. Да и вообще, за эти пару дней мне стало лучше: шуткою судьбы мой организм в силах справиться с практически любой заразой, только иногда это занимает больше времени, а иногда меньше, и почти всегда это не зависит от того, сколько лекарств я принимаю и какие.
- Ну и о чём ты? – проворчал Егор, не дождавшись продолжения. Он так и не поднялся с колен, даже присел на пол у моего кресла, и смотрел снизу вверх; это было… Интересно.
- Ты очень умный парень, - я подавил желание погладить его по голове и для надёжности сцепил пальцы в «замок». Егор, опомнившись, пересел обратно на своё кресло. – За экзамен по оптике можешь не волноваться. И мне нравилось с тобой общаться не как преподавателю и студенту, а… Просто так.
Голос меня всё-таки подвёл, и в ответ на вопросительно-удивлённый взгляд Егора я просто помотал головой, понимай, мол, как хочешь, я больше ни слова не скажу. Этот охламон меня чуть ли не отнёс в кровать и даже придвинул мне табуретку, где стояли мои немудрёные лекарства: заваренный липовый цвет, простенькие антибиотики, банка витамин и жаропонижающее. Между ними притулился нетбук с открытой для работы диссертацией.
- Ты как меня нашёл-то? – я всё-таки не удержался и спросил, устроившись в подушках. Неловко, когда рядом сидит твой же студент, пусть ты и старше самую малость, но что поделать…
- Пришлось побегать, - хмыкнул Егор и принялся чистить апельсин. – Ты оказался единственным Захаром на факультете, фамилию твою знают, а Потапыч дал адрес, когда я сказал, что хочу тебя навестить. Откуда Михайло Потапыч знает твой адрес?
- Научный руководитель, - коротко отозвался я, вгрызаясь в предложенную апельсинку. Егор со смешком положил мне на грудь салфетку. – И бывший куратор. Я был старостой.
- Отличник учёбы, значит? – он улыбался во весь рот. Я дёрнул плечом и демонстративно принялся жевать апельсин. – Похоже, что да. Тогда не удивляюсь тому, что ты ещё и преподаватель.
- Я аспирант.
- Да хоть чёрт в феске.
- В феске? – я прыснул. Егор смущённо почесал нос:
- Кино меньше смотреть надо…
…И следующий час он мне рассказывал о том, что это за Доктор, почему их одиннадцать и зачем ему феска. Вот ведь маньяк… Хотя, Егор, похоже, вообще натура увлекающаяся. Весьма. Он и готовил так же: вдохновенно, вещая в пространство что-то, очень косвенно относящееся к кулинарии, и вообще чувствовал себя как дома, пребывая у меня на кухне. Сам же потом и ел то, что приготовил, меня только бульоном напоил. Вот уж не думал, что у меня ещё остались эти крылья…
В общем, весело было.
- Домой пора, - спохватился он, когда уже стемнело. - Я ещё домашнее не сделал…
- Помочь?
- Да я сам справлюсь, - Егор отмахнулся, составляя чайные чашки в мойку. – Ты выздоравливай давай. Я ещё зайду, ладно?
- Заходи. Смотри не заразись.
- Да что мне будет…
Собрался он быстро: хоть и проторчал у меня полдня, но вещи как лежали в сумке и по карманам, так и лежали благополучно. И убежал.
А я остался офигевать: что это было, о чём мы говорили и как он так быстро исчез.
Да-да-да, объявляю конец недели без смайлов в постах. Оно по-прежнему пре-слэш, но продолжение таки есть. Да.
***
Окно в соседнем доме, зарисовка #2.
читатьЯ наблюдал за ним в институте. То есть, я вообще начал обращать внимание и на тех, с кем не работаю непосредственно. Естественно, я заметил и Егора, и даже удивился, как это я не разглядел его раньше.
Он худой. Под курткой не очень заметно, а так видно, что он очень худой. Сутулится: выше всех в группе, стесняется, похоже… Он вежливый, и в дверях всегда пропускает вперёд немногочисленных девушек нашего факультета. От тех девушек он убегал, как чёрт от ладана, хотя с ним стремились сдружиться: общественный активист, симпатичный, общительный, чем не кандидат на близкие отношения? А Егор делал что угодно, лишь бы не давать повода с собой заигрывать. И общественной работой занимался очень активно: его фамилия значилась и в списках особо отличившихся студентов, и в наших сугубо внутрифакультетских списках тех, к кому всегда можно обратиться за какой-либо помощью. Фамилию узнать было просто, причём мне не пришлось прилагать для этого вообще никаких усилий: Михайло Потапыч показал мне студентов той группы, у которой я буду принимать экзамен. Загребиным оказался он, Егор, и Михайло долго рассказывал мне, какой он чудесный мальчик и как он моментально теряет дар речи на всех экзаменах. Выкручивается как может, и до сих пор получал свои заслуженные «отлично» по всем дисциплинам основного курса.
Впрочем, в знаниях его я успел уже убедиться: слушал его в троллейбусе каждое утро. Нет, ну мы, понятное дело, не только о физике говорили, но всё-таки… То, что знал Егор, полагалось бы знать выпускнику перед ГОСами, а не четверокурснику перед зимней сессией, и было видно, что он действительно увлечён предметом. Я прямо-таки чувствовал в нём родственную душу… Даже забывал порой, что преподаватель из нас двоих я, пусть он об этом и не знает. Кажется. А если знает, то не подаёт вида.
С ним было интересно говорить, и я радовался, что я однажды решил вернуть-таки ему перчатки самолично.
Однажды мы встретились с ним и на обратном пути из института: я закончил раньше, чем обычно, а он, напротив, подзадержался. Столкновение получилось неожиданным… Я спокойно стоял себе на остановке, погрузившись в музыку и натянув капюшон как можно глубже, потому что ветер немилосердно задувал снег в уши даже под шапкой, но даже так я издалека услышал раздражённый голос. Обладатель голоса меня не заметил и наткнулся на полном ходу, извинился, сбавив тон голоса, и уже почти побрёл дальше, когда узнал во мне меня.
- Привет, - в голосе Егора чувствовалось удивление, но он отчётливо рад был меня видеть. – Всё, Кира, - сообщил он в трубку куда более миролюбиво, чем раньше, - я тебе всё сказал, что я об этом думаю, решение за тобой. Сообщишь о результатах. До связи, - телефон отправился в карман, капюшон оказался надет на голову, и Егор уставился на меня из-под светлого меха. – Ты чего тут так поздно?
- Поздно? – я, внутренне содрогнувшись, вытащил руку из тёплого кармана и глянул на часы. – Я рано, ты что…
- Какое у тебя странное представление о «рано» для вечера пятницы, - Егор хмыкнул, проводив мою руку взглядом. Ну да, я перчатки забыл, случается такое с людьми, что теперь, громогласно страдать по этому поводу?
- Ну, так получилось, - я вздохнул, прикинув, сколько я ещё мог сделать. Я тот ещё трудоголик и люблю ковыряться во всяческой макулатуре, так что с удовольствием занимаюсь бумажной работой, а её перед концом семестра ой как много.
- Замёрз? – как-то не очень в тему предположил Егор, нахохлившись. Он стоял близко ко мне, и только поэтому с него ещё не сорвало капюшон: своей хлипкой спиной в толстой куртке я закрывал его от ветра, даром что я на полголовы ниже его. Никакого транспорта даже не виднелось на горизонте, и если так пойдёт дальше, то либо нам тут зимовать, либо вызываем такси.
- Есть немного, - я поёжился, когда очередной порыв пробрал до костей. Тёплая куртка это здорово, но я не рассчитывал так долго тут стоять. То ли зима таки неожиданно подкралась в декабре и неубранный снег застопорил движение, то ли водитель передумал выходить на работу, непонятно.
Вот уж чего не ожидал, так это того, что Егор меня обнимет.
- Так теплее, - пояснил он. – Подождём ещё немного.
Таки не вопрос, подождём так подождём. Я выключил себе музыку, и с удовольствием убрал бы наушники, если бы не пришлось для этого вынимать руки из карманов. Это неудобно и холодно. А так близко к Егору действительно теплее, он, похоже, вообще жаркий человек…
Троллейбус пришёл тогда, когда я успел придумать уже восемь причин его опоздания и четыре варианта того, как именно я слягу после этого незапланированного «отдыха» на свежем воздухе. Разлепиться-то мы с Егором разлепились, но сели всё равно рядом и продолжили молчать каждый о своём.
Я даже затрудняюсь сказать, о чём я думал. Я просто медленно оттаивал, задумчиво уставившись прямо перед собой, и то, что я забыл сунуть обратно в карман руку с телефоном, когда включал музыку, и теперь Егор меня за эту руку держит и греет её своей кроличьей перчаткой, - вот этот факт я осознал далеко не сразу. Когда я изумлённо на него уставился, Егор сразу же убрал руки и смущённо пояснил:
- Ты ледяной просто, через перчатку чувствую. Не заболеешь?
- Там видно будет, - я пожал плечами. Особо сильным здоровьем я никогда не отличался, так что посмотрим, к чему это всё приведёт…
И таки привело именно к тому, чего я опасался. На следующее утро я еле встал, отзвонился Потапычу на счёт того, что меня не будет по техническим причинам и увалился обратно в кровать, отлёживаться. С детства ненавижу врачей, пока могу – буду без них обходиться… Меня очень волновал Егор: не успел ли он чего-нибудь от меня подхватить? Мы с ним разошлись вскоре после остановки, я торопился домой, а он за продуктами… Но всё равно. Довольно много времени мы провели рядом, а некоторым людям достаточно подышать с заражённым одним воздухом, чтобы заболеть.
Пронесло: о состоянии здоровья Егора я спросил у Потапыча на следующий же день после того, как дополз до телефона. Врача пришлось всё-таки вызвать, чтобы оформить больничный, он выписал мне тонну лекарств; список так и остался лежать у часов на полочке в прихожей: мне некого послать в аптеку, а сам я точно не дойду. Велик был соблазн узнать как-нибудь номер Егора и попросить его, но степень знакомства не позволяла совершать такие поступки. Увы.
Так уж вышло, что он, во-первых, думал по-другому, и во-вторых – был куда более решителен.
Когда я в трубке домофона услышал знакомый голос, который ежеутренне рассказывал мне всякие интересные вещи из области физики, я, мягко говоря, удивился. Но впустил. Егор, добравшись до квартиры, предстал передо мной во всём великолепии своего роста и возмущённой мордахи: как ни странно, на его лице это выражение не казалось мерзким или слишком нарочитым. Может, потому, что он всё-таки не принялся с порога меня отчитывать, а чинно разделся, демонстративно надел марлевую повязку, отнёс на кухню пакет с фруктами и принёс мне большую чашку горячего чая с мёдом.
- Почему ты мне не сказал, что ты и есть З.В. Ирха? – это было первым, что он произнёс после приветствия.
- А надо было? – я чуть не поперхнулся чаем. Вот уж не думал, что это его так волнует…
- Конечно! – Егор даже выпрямился. – Я бы тогда хотя бы следил за тем, что и как я говорю!
- А зачем? – мне действительно стало интересно.
- Затем, что я чушь несу!
- Егор, ты мне меньше, чем за две недели наговорил на «отлично» на экзамене, - я в три глотка опустошил чашку. Говорить стало проще, зато я раскашлялся так, что чуть не выплюнул этот чай обратно. Это у меня нормальная реакция на мёд, и больше никаких неудобств он не вызывает, так что как лекарственное средство я его использую.
Егор об этом, ясное дело, не знал, и всерьёз перепугался, кинулся меня ловить и убирать кружку.
- Так вот, о чём это я, - я выдохнул. Лёгкие успокоились. Да и вообще, за эти пару дней мне стало лучше: шуткою судьбы мой организм в силах справиться с практически любой заразой, только иногда это занимает больше времени, а иногда меньше, и почти всегда это не зависит от того, сколько лекарств я принимаю и какие.
- Ну и о чём ты? – проворчал Егор, не дождавшись продолжения. Он так и не поднялся с колен, даже присел на пол у моего кресла, и смотрел снизу вверх; это было… Интересно.
- Ты очень умный парень, - я подавил желание погладить его по голове и для надёжности сцепил пальцы в «замок». Егор, опомнившись, пересел обратно на своё кресло. – За экзамен по оптике можешь не волноваться. И мне нравилось с тобой общаться не как преподавателю и студенту, а… Просто так.
Голос меня всё-таки подвёл, и в ответ на вопросительно-удивлённый взгляд Егора я просто помотал головой, понимай, мол, как хочешь, я больше ни слова не скажу. Этот охламон меня чуть ли не отнёс в кровать и даже придвинул мне табуретку, где стояли мои немудрёные лекарства: заваренный липовый цвет, простенькие антибиотики, банка витамин и жаропонижающее. Между ними притулился нетбук с открытой для работы диссертацией.
- Ты как меня нашёл-то? – я всё-таки не удержался и спросил, устроившись в подушках. Неловко, когда рядом сидит твой же студент, пусть ты и старше самую малость, но что поделать…
- Пришлось побегать, - хмыкнул Егор и принялся чистить апельсин. – Ты оказался единственным Захаром на факультете, фамилию твою знают, а Потапыч дал адрес, когда я сказал, что хочу тебя навестить. Откуда Михайло Потапыч знает твой адрес?
- Научный руководитель, - коротко отозвался я, вгрызаясь в предложенную апельсинку. Егор со смешком положил мне на грудь салфетку. – И бывший куратор. Я был старостой.
- Отличник учёбы, значит? – он улыбался во весь рот. Я дёрнул плечом и демонстративно принялся жевать апельсин. – Похоже, что да. Тогда не удивляюсь тому, что ты ещё и преподаватель.
- Я аспирант.
- Да хоть чёрт в феске.
- В феске? – я прыснул. Егор смущённо почесал нос:
- Кино меньше смотреть надо…
…И следующий час он мне рассказывал о том, что это за Доктор, почему их одиннадцать и зачем ему феска. Вот ведь маньяк… Хотя, Егор, похоже, вообще натура увлекающаяся. Весьма. Он и готовил так же: вдохновенно, вещая в пространство что-то, очень косвенно относящееся к кулинарии, и вообще чувствовал себя как дома, пребывая у меня на кухне. Сам же потом и ел то, что приготовил, меня только бульоном напоил. Вот уж не думал, что у меня ещё остались эти крылья…
В общем, весело было.
- Домой пора, - спохватился он, когда уже стемнело. - Я ещё домашнее не сделал…
- Помочь?
- Да я сам справлюсь, - Егор отмахнулся, составляя чайные чашки в мойку. – Ты выздоравливай давай. Я ещё зайду, ладно?
- Заходи. Смотри не заразись.
- Да что мне будет…
Собрался он быстро: хоть и проторчал у меня полдня, но вещи как лежали в сумке и по карманам, так и лежали благополучно. И убежал.
А я остался офигевать: что это было, о чём мы говорили и как он так быстро исчез.
Вопрос: ?
| 1. + | 8 | (100%) | |
| Всего: | 8 | ||
@темы: моё, творчество, тут есть голосовалка!
-
-
12.01.2012 в 12:11-
-
12.01.2012 в 12:22-
-
12.01.2012 в 14:49и ацки талантливый, но сейчас не о том
объясни мне, тёмному, что за хэ этот "пре-слэш"?
у них будут отношения
и кто сверхуили где?-
-
12.01.2012 в 14:55-
-
13.01.2012 в 03:29А сверху будет мелкий, это мой кинкSeverInnka, будет)