Смех без причины — признак мыслящего человека, для смеха которого необязательны внешние факторы. (с)
Тогда писец мне ещё не отказал :"D
Фан! Если ты это читаешь, знай: я помню про Эвелин, но что-то не идёт.
Названия пока так и нет.
Саммари: Новая квартира, старая работа, новый кот, старые друзья. От новой девушки Денис бы не отказался, но что делать, если вдруг напоминает о себе старый парень?
Жанры: романтика, повседневность, POV, hurt/comfort
Предупреждения: инцест, трисом (без гг), а ещё там одному мальчику пока нет 18ти, всегеи, нежные фиялки в количествах (короче, я все свои кинки собрал и немного написал)
Рейтинг: пока PG-13 (ну, не считая упоминаний инцеста и трисома)
Пролог
(1)
(1)
/О! Как ты похyжал и возмyдел!/
Женька старше нас с Никитой на четыре года. Когда он ушел, Никишу еще было четырнадцать, а мне уже исполнилось пятнадцать.
Мелкими мы любили его ну просто до ужаса, со всеми своими детскими проблемами бегали именно к Жене. Ну ещё бы, сильный, взрослый, но при этом не такой далёкий и суровый, как родители... А Женька и рад был стараться для нас: он нас тоже очень любил. Даже, пожалуй, больше, чем полагалось бы.
Женька стал моим первым и единственным парнем.
Это нельзя назвать словом "встречались", хотя, возможно, оно подходит лучше всего. В любом случае, это длилось довольно недолго.
Когда он ушел, я думал, что моя жизнь кончена. Через пару лет я окончательно поверил, что жизнь прекрасна и без Женьки. Еше чуть позже я убедил себя, что уже даже не обижен на него.
А сейчас я видел его и понимал, что хрен вам. Ничего подобного. Прошло много лет, а я все еще...
- Мама...
Я не ненавидел его, нет, никогда. Но обида порой ранит даже больше, тем более что с того самого дня, как бледный в зелень Никиш показал мне его прощальную записку, я не слышал о нём ни единого слова. Наверное, удивительно даже, что я узнал его с первого взгляда, да ещё и сбоку, да ещё и прячущего лицо - но я его действительно узнал.
- Мам, держи ключи, - я сунул связку в руку обалдевшей матери. Женя на меня старательно не смотрел, и слава богу. - Поднимайтесь, я сейчас, я на минутку...
- Денис? - удивленно окликнул меня Велес, но я только отмахнулся. Кажется, они с Мариной помогали заносить в квартиру Женьку и вещи, я не следил: дошел до угла дома, чтобы меня не было слышно и особенно хорошо видно, и трясущимися руками - Лунь аж проснулся в переноске, - набрал номер Никиша.
- Ты чего? - он хрипел больше, чем полчаса назад.
- Никиш, можно я у вас поживу пару дней? - у меня тоже голос сорвался. Чёрт, я же и вправду был уверен, что я это всё перерос...
- Что случилось? - с перепугу к Никишу почти вернулся его обычный тембр. - Денис!
- Никит, тут... Ну можно, а?
- У тебя же кот...
- Я прям с котом!
- Ден, да можно, конечно, но что случилось-то? Ты где? Ты же домой ехал!
Меня все-таки прорвало: я задохнулся, стискивая в руках телефон, а выдох вышел очень похожим на всхлип. Истеричка-Ден, добро пожаловать, давно не виделись, и еще век бы не встречаться... Взрослый мужик, а все туда же, как подростком!
- Тут мама с папой.
- И что? - не дождавшись ответа, Никиш что-то крикнул в сторону, видимо, позвал кого-то, я не слышал: у меня в ушах звенело. - Ден... Ден! Ты где?
- С ними Женька, Никиш...
Никиш тоже замолчал, даже кашлять перестал. Про Женьку и мои сложные с ним взаимоотношения Никита знал все: в то время он был самым близким и родным мне, куда ближе отца и мамы, ближе даже Женьки. Чему-то он был свидетелем, о чём-то догадывался.
- Ден, не уходи никуда, - трубка заговорила голосом Макса. - Мы тебя сейчас заберем. Где именно ты находишься?
Я описал, где, пообещал, что с места не сдвинусь. Звонил Валерка, был послан в пешее эротическое, не обиделся и через какое-то время проехал мимо. Меня он не заметил. Звонила мама... Я опасался, что голос меня подведет, потому отделался смской: "Дела задерживают, хозяйничайте".
Они с отцом, ясное дело, ничего про меня и Женю не знали. Сначала я не хотел их добивать тем, что Женька встречался не просто с парнями, а в том числе и с собственным братом, а потом как-то и вовсе не с руки стало рассказывать о делах минувших дней. Потом и вовсе забылось отчасти: девушки мне нравились больше, чем парни, тему Жени ни я, ни родители, ни тем более чуткий Никиш не поднимали. Еще потом мы с Никишем уехали учиться и так и не вернулись в родной городишко, осели в соседнем, побольше. Мне совсем ни к чему стало ворошить прошлое.
Тем сильнее стал шок.
Макс и Серый приехали на железном коне Серого, и мелкий забрал кота, повез на общественном транспорте (с проснувшимся Лунем они мгновенно нашли общий язык; не зря, наверное, Макс считал себя котом), а Серега забрал к ним домой меня.
Мне как-то некстати вспомнилось, почему же кошатник Никиш так и не завел своего питомца. Серый кошек тоже любил, но, находясь рядом с ними дольше пары часов, обвешивался соплями, местами чесался и мироточил, в смысле, глаза слезились.
- Серый, извини.
Я не был уверен, что Серега меня услышит, но мы как раз затормозили на светофоре, стало тише. Умница-Енот сразу понял, о чем речь:
- Переживу.
И все же домой мы ехали через аптеку.
Путь вышел недолгим (собственную квартиру я специально искал в районе, где снимала жилье семья Никиша), но я немного успокоился. Вышедшему нам навстречу Никишу я даже улыбнуться сумел:
- Привет...
Правда, Никиш этим не обманулся и первым делом сгреб меня в охапку, точно пытаясь успокоить. Надо признать, у него это всегда выходило хорошо.
- Я говорил с мамой, - он говорил сдавленно не из-за болезни, это чувствовалось. - Она толком ничего не объяснила, только сказала, что Женя вернулся и что ему нужно в больницу. Ты как, Ден?
- Хреново. Щас получше, но всё равно хреново.
Я сам от себя такого не ожидал. Думал, все прошло, забылось, я перерос и ту стыдную влюбленность, и привязанность, и обиду тоже.
Никиш всегда читал меня, как открытую книгу, и теперь тоже понимал меня едва ли не лучше, чем я сам. Он бы, может, сейчас нормально общался бы с Женькой, нашёл его как-нибудь, если бы не принял так близко к сердцу мою обиду. Мой бесконечно чуткий и добрый младший братишка...
Никиш всегда осознавал себя младшим (справедливо), а в подростковом возрасте ещё и лишним (абсолютно зря): у Никиша никогда не было иллюзии того, что он нам родня по крови, он слишком отличался от всей остальной семьи. Я неизменно подтверждал первое, заботясь о нём по мере сил, и опровергал второе.
Енот напомнил о себе толчком в спину. Справедливо, чего Никиша морозить, чай, не лето.
Не только я теперь заботился о Никише, и не только я мог доказать ему, что он очень даже нужная и важная часть семьи. Не буду врать, что Никиш никогда не знал родительской любви и заботы, напротив, но никто, кроме меня, в детстве не был достаточно близок к нему, чтобы он выпускал наружу этих своих демонов.
В квартире меня усадили на кухне рядом с Никишем: для него на диванчике было создано целое гнездо из одеял и подушек. Для меня это стало гнездом из одеял, подушек и Никиты: он усадил меня перед собой, обнял, закутал, тепло и тихо задышал мне куда-то в ухо, и только тогда я окончательно поверил, что привет из прошлого - это всего лишь привет из прошлого, и ничего особенно плохого в моей жизни всё-таки не произошло. Пусть когда-то мне сделали очень больно, сейчас никто из близких так уже не поступит.
О Лере я мужественно не вспоминал. В конце концов, я тоже был хорош и в какой-то мере виноват в нашем разрыве.
Довольно скоро приехал Макс, привёз кота, еду и горшок для него и замороженную курицу. Смотреть, как он хлопочет на кухне, было немного дико: я всё-таки очень привык наблюдать за братом в этой атмосфере, даже Серёга на их общей кухне смотрелся странно...
Но это было как раз тем, в чём я нуждался. Сонное мурлыканье меланхоличного Луня: ему показали горшок, накормили и уложили мне на колени. Тёплые объятия Никиша: как в раннем детстве он привык обнимать меня, когда мне было хреново, так не отказался от этой привычки и позже, даже когда нам попытались объяснить, что вообще-то мальчики так не делают. Плевать. Делают. Мы же делаем.
Мельтешение Макса, и то наводило на мысли о доме, - не том доме, где я живу, где пока пусто и чисто, а о доме, который мог бы у меня быть.
Я ведь всерьёз хотел жениться на Лере. Если бы мы закончили ремонт вместе, я бы сделал ей предложение, и она знала об этом и ждала этого ничуть не меньше меня... Кольцо теперь лежало среди документов в шкафу. Не выбрасывать же его, в самом деле. А раз уж Лера сочла, что хорошим мужем мне не быть - ну, наверное, она права.
Я ухитрился задремать под дыхание Никиша и шкворчание куриных ножек на сковороде. Спать в объятиях брата было уютно и спокойно, а просыпаться от лёгкого поцелуя за ухом... Да-да, братья так не делают, парни так не делают, я в курсе, что-то такое я тоже слышал. Но с какой бы радости мы бы сдерживались в собственном доме?
К тому же, мой небогатый опыт, и тот подсказывал, что и парни, и братья очень даже...
- Ужин, - Макс поставил перед нами с Никишем тарелку. Пахло вкусно, выглядело красиво. Макс очаровательно отводил глаза. Господи, неужели он ухитряется ревновать? Ко мне? Вот балбес...
- Спасибо, - я поёжился, не зная, куда себя деть от смущения. Братец определённо не собирался меня выпускать, а смущаться я порядком отвык.
- Ешь, - он положил голову мне на плечо. - Я пока не буду.
- Ему пока нельзя, - со смешком перевёл Серый. - У Никиты диета из мягкой и нежной пищи.
Макс заухмылялся, пряча покрасневшие щёки, а Никита вздохнул, с деланным недовольством пробормотав:
- Ну вот как я живу с этими ужасными существами, а... Один пошляк, второй, - Серый безмятежно улыбнулся, - дразнится постоянно и есть не даёт.
- Ну если тебе очень хочется...
- Нет, спасибо, - Никиш торопливо открестился, снова обнял меня, устроил подбородок чуть ближе к краю плеча. - Сами ешьте. А мне дайте мою мягкую, нежную, а главное - богатую белком пищу.
- Прямо сейчас? - Серый просто сиял, а молчащий Макс покраснел ещё больше.
- Нет, - с отчётливо слышащимся в голосе сожалением протянул Никиш. - Вы же не хотите уронить меня в глазах брата?
- Да куда ещё ронять-то, - я хмыкнул и тут же охнул от толчка кулаком под рёбра. - Эй! А если бы я ел?!
- Но ты же не ел. Кстати, почему? Должно быть очень вкусно, Максу хорошо удаётся мясо.
- Он вообще отлично работает руками, - Серый походя взъерошил волосы мелкому. Тот немного успокоился, только уши теперь горели, и ответил довольно уверенно:
- А ещё я знаю кое-кого, кто очень хорошо работает языком.
- ...и у него болит горло, но эти два факта, как ни странно, совсем не связаны.
- Я не... Так, Серый, садись и жри!
- И пусть у него рот будет хотя бы этим занят, - вполголоса добавил Никиш и зашёлся беззвучным хохотом под уничижительным взглядом Сергея.
- Спелись.
- Сам виноват, - Макс показал ему язык, но сел рядом, достаточно близко, чтобы не мешать, но при этом касаться иногда. Ох уж эти неосознанные жесты...
Мне нравилось, чертовски нравилось за ними наблюдать. Перепалок вроде этой парни уже не устраивали, проникнувшись, видимо, присутствием меня, но всё равно с ними было весело и уютно. Никиш уже не уставал так быстро, как в самом начале болезни, только сидел по большей части тихо. Вся жизнь в квартире на какое-то время, очевидно, переехала на кухню, к тёплому молоку, заваренному липовому цвету, мёду и закутанному в одеяло Никишу. Только к ночи уже, когда Никиш, извинившись и устав клевать носом мне в плечо, уполз в спальню, парни задумались, куда же меня деть.
Думать об этом пришлось Серому. Макс, на правах повара освобождённый от мытья посуды, шуршал чем-то в зале, кажется, учебниками, а я остался с Серым на кухне, чтобы лишний раз мелкого не смущать.
- Ден, вот честное слово, не знаю, куда тебя положить можно, - Серый поставил в сушилку последнюю тарелку, вытер руки и устроился напротив меня, цепанув с холодильника пачку сигарет. - Никита пока один спит, он нас с Максом гонит от себя, чтобы не позаражались, мы диван оккупировали...
Я вытащил из его пачки сигарету, повертел в руках. Курить я начал после ухода Женьки и довольно быстро бросил: эффект, который на меня оказывал табак, мне нравился, вкус - нет. Но в доме сердечника натурального кофе не водилось, а вот травить себя табаком Серый не прекращал, так что и мне пришлось довольствоваться им. Кашу в голове хоть сколько-нибудь разгонит.
- С ним и лягу. За ночь или две ничего мне не будет, а потом я к себе переберусь.
- Ну, если он тебя не выгонит, как нас, - Енот хмыкнул и затянулся. Было заметно, что поведение Никиша его расстраивало, но раз уж он мирился - значит, понимал, чего Никиш опасается.
- Выгонит - лягу на пол.
Серый вздохнул. От ковров они с Никишем избавились довольно быстро из-за его, Серого, аллергии, а спать практически на голом паркете... И мне не хотелось бы, и Никита, понимая, что только этот вариант мне и остаётся, не стал бы возражать.
Велика была вероятность того, что Никиш пустит обратно в родную постель обоих любовников, а диван отдадут мне, но братец остался верен себе. Макс на меня вообще волком смотрел, когда я уносил в комнату дополнительное одеяло. Ну точно - ревнует.
- Чего у вас Макс такой дурной-то? - поинтересовался я позже, когда и та парочка в зале угомонилась, и даже Лунь улёгся спать где-то в квартире. Кажется, я, когда выключал свет, видел его у Макса, но не поручусь.
Никиш дёрнул плечом, сворачиваясь клубком на своей половине кровати. Сколько я его помню, он всегда спал именно так. По-другому ему было неудобно.
- Недоверчивый, - пробормотал он, когда я думал, что он уже заснул. Ага, значит, тоже заметил, и сейчас понял, о чём я. - Он знает, что я тебе не кровный, не может понять, как я могу тебя только братом видеть, хотя люблю очень.
А вот и первая большая разница между нами. Никиш отчаянно смущался, когда я полушутя называл Серого не по имени, а просто "твой", краснел, когда кто-то из семьи за ним в открытую ухаживал, начинал заикаться, когда Серый его собственнически обнимал на людях. Но при всём при этом он совершенно спокойно говорил то, что я не всегда мог произнести даже мысленно.
- Ему всё кажется, - тихо, добро как-то продолжал Никиш, - что я могу оставить их с Серым и к тебе уйти. Макс понимает, что это глупости, но не верит до конца. Не знаю, когда поверит. Даже то, что ты с девушкой жил, ему не мешало сомневаться. Мы его перевоспитываем, конечно, но дело медленно идёт. А ещё он тебя боится, потому что ты взрослый, очень умный, серьёзный и успешный.
- Я? - меня смех разобрал. - Да ладно.
- Ну правда. Ты же и в самом деле такой.
Мне стало немного неловко и очень тепло на душе.
- Спасибо, Никиш.
- Не за что.
Никиш дышал спокойно. Кажется, его если что и беспокоило, то кашель. Странно... Уж не перетёк ли он из одной болячки плавно в другую? Ему это не свойственно, но в начале учебного года (и в начале болезни, пока не свалился в обморок в аудитории) он так вкалывал, что я бы не удивился.
Темнота в комнате не была сплошной, и я всё-таки немного любовался Никишем. Он же и в самом деле очень красивый, и совсем даже не похож на девочку, хотя в детстве его дразнили девчонкой. Но он просто хозяйственный был очень и вежливый.
В детстве...
Тогда, в пятнадцать, буквально через два дня после дня рождения, для меня полностью закончилось детство.
Мне до сих пор стыдно за то, что я своей депрессией испортил праздник Никишу. Он сам отказался от вечеринки, целые дни проводил со мной, на школу забивал, перед родителями меня как-то оправдывал... Да те, в общем-то, и сами очень переживали, хотя и не до такой степени. Ну а что с меня взять, бунт гормонов, сильная привязанность, да ещё и ушёл Женька действительно по-свински.
- Никиш... Почему он всё-таки это сделал? Почему приехал? Ко мне?
Я не надеялся на ответ, да и самому противно было опять бередить эти душевные раны, но Никита тоже ещё не спал.
- Может, он вообще не знал, куда его везти хотят. Мать же в курсе, что ты на него круто обижен был, не знает только, за что... Думала, наверное, что в прошлом все. А увидишь его, больного - и вовсе растаешь. Ты же всегда жалостливым был.
Неприятная, но правда.
- Может. Он на меня не посмотрел ни разу.
- Он-то знает, что ты не растаешь. Он уже не умилительный ребёнок.
Тоже правда. Женька мог быть мудаком, но никогда не был придурком.
- Или ему просто так хреново, что плевать на всё.
- Никиш...
- Я не давлю на жалость, - брат нашёл мою руку под одеялом, сжал. - Это просто вариант.
- Я так не хочу его видеть. И хочу...
- Это нормально, - Никита снова сжал моё запястье. - Ты же его и в самом деле очень, очень любил. Я помню.
Тоже чистая правда.
- Может, я до сих пор... Потому и...
- А вот это ты скоро сам поймёшь, - Никиш выпрямился, подобрался ко мне, подтягивая к себе под бок. - Спи, Ден. Утро вечера мудренее.
Справедливо.
Даже в уютном доме брата мне в ту ночь снилось прошлое. Да такое, что утром я едва мог злиться на Женьку: пусть последняя обида оказалась слишком сильна, хорошего он мне принес все-таки больше.
Оказывается, я помнил самое начало. Первый поцелуй, случайный - я наклонился, он повернул голову, губы встретились... Нам полагалось бы отпрянуть друг от друга, мы ведь были братьями, но мы этого не сделали.
Мне снилось - не иначе, как из-за волнений о больном Никише, - как Женька ухаживал за мной, когда я валялся с простудой. Никиш терялся и пугался, мама с папой были слишком заняты на работе, а Женька следил за тем, чтобы мне было, чем прополаскать горло, и чтобы стояла под полотенцем свежая порция заваренной липы. Он массировал мне виски и затылок, когда болела от резкого падения зрения голова, и очень бережно снимал с меня очки, сам смущенный и перепуганный.
Наверное, Никиша он, как и я, воспринимал более родным, потому все так и вышло. Но я не жалею. Никогда не жалел. Я без малого полжизни был обижен на Женьку за то, что он меня бросил, но, кажется, я никогда его по-настоящему не ненавидел.
Если бы он хотя бы объяснился... Тогда, сразу - если бы он объяснился, а потом уже ушёл, мне было бы легче.
Я всё утро пытался убедить себя, что сейчас это уже не важно, что плевать я хотел на все его причины, что я полностью вычеркнул его из своей жизни. Но я почувствовал облегчение, когда, вернувшись домой, не застал его. Мама и папа мирно пили чай, а Женьку уже забрали в больницу и назначили первую операцию на эту среду, - и, в общем-то, без той информации я тоже мог бы обойтись, но не затыкать же рот матери.
Фан! Если ты это читаешь, знай: я помню про Эвелин, но что-то не идёт.
Названия пока так и нет.
Саммари: Новая квартира, старая работа, новый кот, старые друзья. От новой девушки Денис бы не отказался, но что делать, если вдруг напоминает о себе старый парень?
Жанры: романтика, повседневность, POV, hurt/comfort
Предупреждения: инцест, трисом (без гг), а ещё там одному мальчику пока нет 18ти, всегеи, нежные фиялки в количествах (короче, я все свои кинки собрал и немного написал)
Рейтинг: пока PG-13 (ну, не считая упоминаний инцеста и трисома)
Пролог
(1)
(1)
/О! Как ты похyжал и возмyдел!/
Женька старше нас с Никитой на четыре года. Когда он ушел, Никишу еще было четырнадцать, а мне уже исполнилось пятнадцать.
Мелкими мы любили его ну просто до ужаса, со всеми своими детскими проблемами бегали именно к Жене. Ну ещё бы, сильный, взрослый, но при этом не такой далёкий и суровый, как родители... А Женька и рад был стараться для нас: он нас тоже очень любил. Даже, пожалуй, больше, чем полагалось бы.
Женька стал моим первым и единственным парнем.
Это нельзя назвать словом "встречались", хотя, возможно, оно подходит лучше всего. В любом случае, это длилось довольно недолго.
Когда он ушел, я думал, что моя жизнь кончена. Через пару лет я окончательно поверил, что жизнь прекрасна и без Женьки. Еше чуть позже я убедил себя, что уже даже не обижен на него.
А сейчас я видел его и понимал, что хрен вам. Ничего подобного. Прошло много лет, а я все еще...
- Мама...
Я не ненавидел его, нет, никогда. Но обида порой ранит даже больше, тем более что с того самого дня, как бледный в зелень Никиш показал мне его прощальную записку, я не слышал о нём ни единого слова. Наверное, удивительно даже, что я узнал его с первого взгляда, да ещё и сбоку, да ещё и прячущего лицо - но я его действительно узнал.
- Мам, держи ключи, - я сунул связку в руку обалдевшей матери. Женя на меня старательно не смотрел, и слава богу. - Поднимайтесь, я сейчас, я на минутку...
- Денис? - удивленно окликнул меня Велес, но я только отмахнулся. Кажется, они с Мариной помогали заносить в квартиру Женьку и вещи, я не следил: дошел до угла дома, чтобы меня не было слышно и особенно хорошо видно, и трясущимися руками - Лунь аж проснулся в переноске, - набрал номер Никиша.
- Ты чего? - он хрипел больше, чем полчаса назад.
- Никиш, можно я у вас поживу пару дней? - у меня тоже голос сорвался. Чёрт, я же и вправду был уверен, что я это всё перерос...
- Что случилось? - с перепугу к Никишу почти вернулся его обычный тембр. - Денис!
- Никит, тут... Ну можно, а?
- У тебя же кот...
- Я прям с котом!
- Ден, да можно, конечно, но что случилось-то? Ты где? Ты же домой ехал!
Меня все-таки прорвало: я задохнулся, стискивая в руках телефон, а выдох вышел очень похожим на всхлип. Истеричка-Ден, добро пожаловать, давно не виделись, и еще век бы не встречаться... Взрослый мужик, а все туда же, как подростком!
- Тут мама с папой.
- И что? - не дождавшись ответа, Никиш что-то крикнул в сторону, видимо, позвал кого-то, я не слышал: у меня в ушах звенело. - Ден... Ден! Ты где?
- С ними Женька, Никиш...
Никиш тоже замолчал, даже кашлять перестал. Про Женьку и мои сложные с ним взаимоотношения Никита знал все: в то время он был самым близким и родным мне, куда ближе отца и мамы, ближе даже Женьки. Чему-то он был свидетелем, о чём-то догадывался.
- Ден, не уходи никуда, - трубка заговорила голосом Макса. - Мы тебя сейчас заберем. Где именно ты находишься?
Я описал, где, пообещал, что с места не сдвинусь. Звонил Валерка, был послан в пешее эротическое, не обиделся и через какое-то время проехал мимо. Меня он не заметил. Звонила мама... Я опасался, что голос меня подведет, потому отделался смской: "Дела задерживают, хозяйничайте".
Они с отцом, ясное дело, ничего про меня и Женю не знали. Сначала я не хотел их добивать тем, что Женька встречался не просто с парнями, а в том числе и с собственным братом, а потом как-то и вовсе не с руки стало рассказывать о делах минувших дней. Потом и вовсе забылось отчасти: девушки мне нравились больше, чем парни, тему Жени ни я, ни родители, ни тем более чуткий Никиш не поднимали. Еще потом мы с Никишем уехали учиться и так и не вернулись в родной городишко, осели в соседнем, побольше. Мне совсем ни к чему стало ворошить прошлое.
Тем сильнее стал шок.
Макс и Серый приехали на железном коне Серого, и мелкий забрал кота, повез на общественном транспорте (с проснувшимся Лунем они мгновенно нашли общий язык; не зря, наверное, Макс считал себя котом), а Серега забрал к ним домой меня.
Мне как-то некстати вспомнилось, почему же кошатник Никиш так и не завел своего питомца. Серый кошек тоже любил, но, находясь рядом с ними дольше пары часов, обвешивался соплями, местами чесался и мироточил, в смысле, глаза слезились.
- Серый, извини.
Я не был уверен, что Серега меня услышит, но мы как раз затормозили на светофоре, стало тише. Умница-Енот сразу понял, о чем речь:
- Переживу.
И все же домой мы ехали через аптеку.
Путь вышел недолгим (собственную квартиру я специально искал в районе, где снимала жилье семья Никиша), но я немного успокоился. Вышедшему нам навстречу Никишу я даже улыбнуться сумел:
- Привет...
Правда, Никиш этим не обманулся и первым делом сгреб меня в охапку, точно пытаясь успокоить. Надо признать, у него это всегда выходило хорошо.
- Я говорил с мамой, - он говорил сдавленно не из-за болезни, это чувствовалось. - Она толком ничего не объяснила, только сказала, что Женя вернулся и что ему нужно в больницу. Ты как, Ден?
- Хреново. Щас получше, но всё равно хреново.
Я сам от себя такого не ожидал. Думал, все прошло, забылось, я перерос и ту стыдную влюбленность, и привязанность, и обиду тоже.
Никиш всегда читал меня, как открытую книгу, и теперь тоже понимал меня едва ли не лучше, чем я сам. Он бы, может, сейчас нормально общался бы с Женькой, нашёл его как-нибудь, если бы не принял так близко к сердцу мою обиду. Мой бесконечно чуткий и добрый младший братишка...
Никиш всегда осознавал себя младшим (справедливо), а в подростковом возрасте ещё и лишним (абсолютно зря): у Никиша никогда не было иллюзии того, что он нам родня по крови, он слишком отличался от всей остальной семьи. Я неизменно подтверждал первое, заботясь о нём по мере сил, и опровергал второе.
Енот напомнил о себе толчком в спину. Справедливо, чего Никиша морозить, чай, не лето.
Не только я теперь заботился о Никише, и не только я мог доказать ему, что он очень даже нужная и важная часть семьи. Не буду врать, что Никиш никогда не знал родительской любви и заботы, напротив, но никто, кроме меня, в детстве не был достаточно близок к нему, чтобы он выпускал наружу этих своих демонов.
В квартире меня усадили на кухне рядом с Никишем: для него на диванчике было создано целое гнездо из одеял и подушек. Для меня это стало гнездом из одеял, подушек и Никиты: он усадил меня перед собой, обнял, закутал, тепло и тихо задышал мне куда-то в ухо, и только тогда я окончательно поверил, что привет из прошлого - это всего лишь привет из прошлого, и ничего особенно плохого в моей жизни всё-таки не произошло. Пусть когда-то мне сделали очень больно, сейчас никто из близких так уже не поступит.
О Лере я мужественно не вспоминал. В конце концов, я тоже был хорош и в какой-то мере виноват в нашем разрыве.
Довольно скоро приехал Макс, привёз кота, еду и горшок для него и замороженную курицу. Смотреть, как он хлопочет на кухне, было немного дико: я всё-таки очень привык наблюдать за братом в этой атмосфере, даже Серёга на их общей кухне смотрелся странно...
Но это было как раз тем, в чём я нуждался. Сонное мурлыканье меланхоличного Луня: ему показали горшок, накормили и уложили мне на колени. Тёплые объятия Никиша: как в раннем детстве он привык обнимать меня, когда мне было хреново, так не отказался от этой привычки и позже, даже когда нам попытались объяснить, что вообще-то мальчики так не делают. Плевать. Делают. Мы же делаем.
Мельтешение Макса, и то наводило на мысли о доме, - не том доме, где я живу, где пока пусто и чисто, а о доме, который мог бы у меня быть.
Я ведь всерьёз хотел жениться на Лере. Если бы мы закончили ремонт вместе, я бы сделал ей предложение, и она знала об этом и ждала этого ничуть не меньше меня... Кольцо теперь лежало среди документов в шкафу. Не выбрасывать же его, в самом деле. А раз уж Лера сочла, что хорошим мужем мне не быть - ну, наверное, она права.
Я ухитрился задремать под дыхание Никиша и шкворчание куриных ножек на сковороде. Спать в объятиях брата было уютно и спокойно, а просыпаться от лёгкого поцелуя за ухом... Да-да, братья так не делают, парни так не делают, я в курсе, что-то такое я тоже слышал. Но с какой бы радости мы бы сдерживались в собственном доме?
К тому же, мой небогатый опыт, и тот подсказывал, что и парни, и братья очень даже...
- Ужин, - Макс поставил перед нами с Никишем тарелку. Пахло вкусно, выглядело красиво. Макс очаровательно отводил глаза. Господи, неужели он ухитряется ревновать? Ко мне? Вот балбес...
- Спасибо, - я поёжился, не зная, куда себя деть от смущения. Братец определённо не собирался меня выпускать, а смущаться я порядком отвык.
- Ешь, - он положил голову мне на плечо. - Я пока не буду.
- Ему пока нельзя, - со смешком перевёл Серый. - У Никиты диета из мягкой и нежной пищи.
Макс заухмылялся, пряча покрасневшие щёки, а Никита вздохнул, с деланным недовольством пробормотав:
- Ну вот как я живу с этими ужасными существами, а... Один пошляк, второй, - Серый безмятежно улыбнулся, - дразнится постоянно и есть не даёт.
- Ну если тебе очень хочется...
- Нет, спасибо, - Никиш торопливо открестился, снова обнял меня, устроил подбородок чуть ближе к краю плеча. - Сами ешьте. А мне дайте мою мягкую, нежную, а главное - богатую белком пищу.
- Прямо сейчас? - Серый просто сиял, а молчащий Макс покраснел ещё больше.
- Нет, - с отчётливо слышащимся в голосе сожалением протянул Никиш. - Вы же не хотите уронить меня в глазах брата?
- Да куда ещё ронять-то, - я хмыкнул и тут же охнул от толчка кулаком под рёбра. - Эй! А если бы я ел?!
- Но ты же не ел. Кстати, почему? Должно быть очень вкусно, Максу хорошо удаётся мясо.
- Он вообще отлично работает руками, - Серый походя взъерошил волосы мелкому. Тот немного успокоился, только уши теперь горели, и ответил довольно уверенно:
- А ещё я знаю кое-кого, кто очень хорошо работает языком.
- ...и у него болит горло, но эти два факта, как ни странно, совсем не связаны.
- Я не... Так, Серый, садись и жри!
- И пусть у него рот будет хотя бы этим занят, - вполголоса добавил Никиш и зашёлся беззвучным хохотом под уничижительным взглядом Сергея.
- Спелись.
- Сам виноват, - Макс показал ему язык, но сел рядом, достаточно близко, чтобы не мешать, но при этом касаться иногда. Ох уж эти неосознанные жесты...
Мне нравилось, чертовски нравилось за ними наблюдать. Перепалок вроде этой парни уже не устраивали, проникнувшись, видимо, присутствием меня, но всё равно с ними было весело и уютно. Никиш уже не уставал так быстро, как в самом начале болезни, только сидел по большей части тихо. Вся жизнь в квартире на какое-то время, очевидно, переехала на кухню, к тёплому молоку, заваренному липовому цвету, мёду и закутанному в одеяло Никишу. Только к ночи уже, когда Никиш, извинившись и устав клевать носом мне в плечо, уполз в спальню, парни задумались, куда же меня деть.
Думать об этом пришлось Серому. Макс, на правах повара освобождённый от мытья посуды, шуршал чем-то в зале, кажется, учебниками, а я остался с Серым на кухне, чтобы лишний раз мелкого не смущать.
- Ден, вот честное слово, не знаю, куда тебя положить можно, - Серый поставил в сушилку последнюю тарелку, вытер руки и устроился напротив меня, цепанув с холодильника пачку сигарет. - Никита пока один спит, он нас с Максом гонит от себя, чтобы не позаражались, мы диван оккупировали...
Я вытащил из его пачки сигарету, повертел в руках. Курить я начал после ухода Женьки и довольно быстро бросил: эффект, который на меня оказывал табак, мне нравился, вкус - нет. Но в доме сердечника натурального кофе не водилось, а вот травить себя табаком Серый не прекращал, так что и мне пришлось довольствоваться им. Кашу в голове хоть сколько-нибудь разгонит.
- С ним и лягу. За ночь или две ничего мне не будет, а потом я к себе переберусь.
- Ну, если он тебя не выгонит, как нас, - Енот хмыкнул и затянулся. Было заметно, что поведение Никиша его расстраивало, но раз уж он мирился - значит, понимал, чего Никиш опасается.
- Выгонит - лягу на пол.
Серый вздохнул. От ковров они с Никишем избавились довольно быстро из-за его, Серого, аллергии, а спать практически на голом паркете... И мне не хотелось бы, и Никита, понимая, что только этот вариант мне и остаётся, не стал бы возражать.
Велика была вероятность того, что Никиш пустит обратно в родную постель обоих любовников, а диван отдадут мне, но братец остался верен себе. Макс на меня вообще волком смотрел, когда я уносил в комнату дополнительное одеяло. Ну точно - ревнует.
- Чего у вас Макс такой дурной-то? - поинтересовался я позже, когда и та парочка в зале угомонилась, и даже Лунь улёгся спать где-то в квартире. Кажется, я, когда выключал свет, видел его у Макса, но не поручусь.
Никиш дёрнул плечом, сворачиваясь клубком на своей половине кровати. Сколько я его помню, он всегда спал именно так. По-другому ему было неудобно.
- Недоверчивый, - пробормотал он, когда я думал, что он уже заснул. Ага, значит, тоже заметил, и сейчас понял, о чём я. - Он знает, что я тебе не кровный, не может понять, как я могу тебя только братом видеть, хотя люблю очень.
А вот и первая большая разница между нами. Никиш отчаянно смущался, когда я полушутя называл Серого не по имени, а просто "твой", краснел, когда кто-то из семьи за ним в открытую ухаживал, начинал заикаться, когда Серый его собственнически обнимал на людях. Но при всём при этом он совершенно спокойно говорил то, что я не всегда мог произнести даже мысленно.
- Ему всё кажется, - тихо, добро как-то продолжал Никиш, - что я могу оставить их с Серым и к тебе уйти. Макс понимает, что это глупости, но не верит до конца. Не знаю, когда поверит. Даже то, что ты с девушкой жил, ему не мешало сомневаться. Мы его перевоспитываем, конечно, но дело медленно идёт. А ещё он тебя боится, потому что ты взрослый, очень умный, серьёзный и успешный.
- Я? - меня смех разобрал. - Да ладно.
- Ну правда. Ты же и в самом деле такой.
Мне стало немного неловко и очень тепло на душе.
- Спасибо, Никиш.
- Не за что.
Никиш дышал спокойно. Кажется, его если что и беспокоило, то кашель. Странно... Уж не перетёк ли он из одной болячки плавно в другую? Ему это не свойственно, но в начале учебного года (и в начале болезни, пока не свалился в обморок в аудитории) он так вкалывал, что я бы не удивился.
Темнота в комнате не была сплошной, и я всё-таки немного любовался Никишем. Он же и в самом деле очень красивый, и совсем даже не похож на девочку, хотя в детстве его дразнили девчонкой. Но он просто хозяйственный был очень и вежливый.
В детстве...
Тогда, в пятнадцать, буквально через два дня после дня рождения, для меня полностью закончилось детство.
Мне до сих пор стыдно за то, что я своей депрессией испортил праздник Никишу. Он сам отказался от вечеринки, целые дни проводил со мной, на школу забивал, перед родителями меня как-то оправдывал... Да те, в общем-то, и сами очень переживали, хотя и не до такой степени. Ну а что с меня взять, бунт гормонов, сильная привязанность, да ещё и ушёл Женька действительно по-свински.
- Никиш... Почему он всё-таки это сделал? Почему приехал? Ко мне?
Я не надеялся на ответ, да и самому противно было опять бередить эти душевные раны, но Никита тоже ещё не спал.
- Может, он вообще не знал, куда его везти хотят. Мать же в курсе, что ты на него круто обижен был, не знает только, за что... Думала, наверное, что в прошлом все. А увидишь его, больного - и вовсе растаешь. Ты же всегда жалостливым был.
Неприятная, но правда.
- Может. Он на меня не посмотрел ни разу.
- Он-то знает, что ты не растаешь. Он уже не умилительный ребёнок.
Тоже правда. Женька мог быть мудаком, но никогда не был придурком.
- Или ему просто так хреново, что плевать на всё.
- Никиш...
- Я не давлю на жалость, - брат нашёл мою руку под одеялом, сжал. - Это просто вариант.
- Я так не хочу его видеть. И хочу...
- Это нормально, - Никита снова сжал моё запястье. - Ты же его и в самом деле очень, очень любил. Я помню.
Тоже чистая правда.
- Может, я до сих пор... Потому и...
- А вот это ты скоро сам поймёшь, - Никиш выпрямился, подобрался ко мне, подтягивая к себе под бок. - Спи, Ден. Утро вечера мудренее.
Справедливо.
Даже в уютном доме брата мне в ту ночь снилось прошлое. Да такое, что утром я едва мог злиться на Женьку: пусть последняя обида оказалась слишком сильна, хорошего он мне принес все-таки больше.
Оказывается, я помнил самое начало. Первый поцелуй, случайный - я наклонился, он повернул голову, губы встретились... Нам полагалось бы отпрянуть друг от друга, мы ведь были братьями, но мы этого не сделали.
Мне снилось - не иначе, как из-за волнений о больном Никише, - как Женька ухаживал за мной, когда я валялся с простудой. Никиш терялся и пугался, мама с папой были слишком заняты на работе, а Женька следил за тем, чтобы мне было, чем прополаскать горло, и чтобы стояла под полотенцем свежая порция заваренной липы. Он массировал мне виски и затылок, когда болела от резкого падения зрения голова, и очень бережно снимал с меня очки, сам смущенный и перепуганный.
Наверное, Никиша он, как и я, воспринимал более родным, потому все так и вышло. Но я не жалею. Никогда не жалел. Я без малого полжизни был обижен на Женьку за то, что он меня бросил, но, кажется, я никогда его по-настоящему не ненавидел.
Если бы он хотя бы объяснился... Тогда, сразу - если бы он объяснился, а потом уже ушёл, мне было бы легче.
Я всё утро пытался убедить себя, что сейчас это уже не важно, что плевать я хотел на все его причины, что я полностью вычеркнул его из своей жизни. Но я почувствовал облегчение, когда, вернувшись домой, не застал его. Мама и папа мирно пили чай, а Женьку уже забрали в больницу и назначили первую операцию на эту среду, - и, в общем-то, без той информации я тоже мог бы обойтись, но не затыкать же рот матери.
Вопрос: Ну чо, а теперь оно как?
| 1. Всё ещё годно, продолжай | 5 | (83.33%) | |
| 2. Брось каку | 0 | (0%) | |
| 3. Не читал, но осуждаю | 1 | (16.67%) | |
| Всего: | 6 | ||
@темы: моё, творчество, тут есть голосовалка!