Смех без причины — признак мыслящего человека, для смеха которого необязательны внешние факторы. (с)
Эска, Кальдегер
***
За один поворот до полуночи
1. Семья
2. Гости
3. Дети
4. Нора
5. Жара
читать дальшеЭска был горячим. Всегда. Это не зависело ни от настроения, ни от состояния здоровья, ни от времени суток или погоды за окном, он просто был горячим. Я чувствовал этот жар, даже когда просто проходил мимо него, чувствовал через разделяющие нас ткань и воздух.
Интересно, летом ему не слишком жарко?
- Нет, - Эска пожал плечами, когда я всё-таки спросил. - Совсем нет. Это не доставляет мне никаких неудобств.
Ну, нет так нет.
Решённые задачи редко продолжали меня интересовать, а эта уже относилась к решённым. В отличие от прошлой, гораздо более... Волнующей.
Оба делали вид, что того поцелуя не было. Помрачение рассудка и всё такое, лето, жара, крепкий чай... Собственно, делать вид было просто: Эска старался не приближаться ко мне на расстояние прикосновения, я отвечал ему взаимностью. Это здорово напоминало птичьи танцы друг вокруг друга, и вообще немного нервировало, но, в принципе, ситуация нас устраивала.
Хотя я всё равно сильно тянулся к жару Эски. Ну что поделать, я из теплолюбивых зверей...
Впрочем, жара хватало и без Эски. Погода словно взбесилась: последний дождь прошёл за неделю до приезда Эски, следующий всё обещали и обещали, но раскалённая пыль висела в воздухе. Эска все свои дела делал рано утром и поздно вечером: тогда, когда становилось немного полегче. А я попросту лежал в ванне в песьем облике, потому что там было прохладно, и потихоньку переходил на ночной образ жизни. Я не настолько теплолюбив.
Предложение пойти купаться было более чем внезапным, и исходило от отца и Ники. Ники — это совершенно невероятный парень, на самом деле... О его связи с Ланш знали четыре существа во Вселенной: я, отец, мать и бабушка по отцовской линии, бездетная и незамужняя, которая его и растила. И то мать знала только потому, что он вышел из её чрева и первые недели своей жизни провёл рядом с ней. Приняв меня, она с яростью самки, кормящей малышей, отказалась от него, как от чужого и потенциально опасного хищника: неясно, почему, Ники — такая же лайка, ну не белая, а чёрная, своеобразный «альбинос»... Мой «негатив», моя тень, моя суть — единственный, кто понимает меня полностью. Брат-близнец, росший в другой семье потому, что его не признала наша общая мать. Впрочем, нам не нужны частые встречи, мы с Ники и так всегда вместе, и один всегда знает то, что знает другой, и знает всё, что происходит с другим. Наша связь абсолютно невероятна, невозможна, но существует. Впрочем, такое случается даже с человеческими близнецами, пусть и редко.
Впервые его увидев, Эска долго не мог поверить своему обонянию и зрению: запах, голос, черты лица, рост, телосложение — почти идентично, только у Ники кожа светлее и волосы иссиня-чёрные. Не представляю, как он переносит эту жару с таким окрасом... А он переносит: я чувствую его, как себя (говорю же, абсолютно невероятная связь), и, в отличие от меня, ночью Ники спит. И этой ночью я тоже буду спать: нас всё-таки вытащили на озеро. Ну да, ну да, суровые лайки, не признающие бассейнов и предпочитающие долго ехать за черту города, чтобы поплавать в озере... Хотя места, безусловно, потрясающе красивые.
Любимый трюк Ники — разбежаться по берегу в человеческом облике, прыгнуть с обрыва, а в воду упасть уже собакой. Да так, чтобы брызги веером, и, чёрт его дери, обязательно меня этими брызгами залить!
- Ники, твою мать! - я рявкнул, шарахнувшись от него. Эска хохотал невдалеке вместе с отцом: они вообще не рисковали заплывать туда, где бултыхались мы с Ники. А я... А что я. Рядом с Ники у меня вообще инстинкт самосохранения отключается, равно как и у моего близнеца, и самый глубокий омут озера (аккурат под обрывом) кажется нам обоим по колено. Ну, и ещё мы оба хорошо плаваем.
Вода была тёплой: неудивительно после стольких дней жары.Тем лучше. Можно плескаться и плескаться в ней, нырять, брызгаться: тут я вполне стою своего брата, чёрта с два он от меня уплывёт... Да он и не рвётся.
Он тоже соскучился.
- Ты знаешь, как хаски на тебя смотрит? - первая фраза вслух за всё время купания. Нет нужды проговаривать мысль, это просто привычка, выработавшаяся за годы совместного взаимодействия с другими существами. Не все читают наши мысли, и их нужно озвучивать, - это первое, чему нас научил отец после того, как мы с Ники впервые провели вместе пару месяцев на море, в течение которых почти не разговаривали. Было просто незачем.
Отвечать вслух тоже нет нужды, и всё же...
- Знаю, - я скосил взгляд в сторону, откуда раздавался голос взбудораженного Эски и отцовский смех. Они вышли на берег немного ближе к месту, где мы оставили вещи, а мы с Ники забрались на самый край поляны. Ещё немного — и озеро перейдёт в речку, вьющуюся по лесу.
А почему ничего не делаешь? - Ники откинулся на спину, прищурился на солнце. Я последовал его примеру.
А что мне делать, брат? Я впервые ловлю на себе такие взгляды.
Господи, ты ещё такой мальчишка... Просто завали его и всё.
Легко тебе говорить...
Ники фыркнул и покачал головой.
- Ничего подобного, - иногда мне кажется, что ему просто нравится собственный голос. И мой тоже.
- Ему семнадцать, Ники. О чём ты говоришь вообще?
О том, чтобы ты устроил свою личную жизнь.
Отвали. Я не хочу говорить об этом.
Брат философски пожал плечами и жестом позвал меня обратно в воду.
Как-то само собой получилось, что к вечеру мы снова приехали в нору, и Ники с отцом не стали даже подниматься. Ники, кажется, вообще был у меня в норе всего один раз, вскоре после покупки, и отец тогда же.
Ну, может, оно и к лучшему. Хотя, честно признаться, я бы не отказался провести рядом с Ники ещё несколько часов: он один из тех редких моих близких, чьё общество мне не надоедает.
- Фу-ух, было здорово! - Эска, едва скинув кроссовки и забросив сумку с мокрыми вещами в ванную, спиной вперёд упал на отведённый ему диван. - У тебя вообще мировой отец и классный брат.
- Я знаю, - я хмыкнул, засовывая вещи в стиралку. Нет никакого смысла их перед этим сушить. - Ты им тоже понравился.
- И твоему Ники? - Эска приподнялся на локтях. Поймал сухое полотенце, повесил, догадливый парнишка, на голову. - Как его на самом деле зовут-то?
- Доминик. Да, ему тоже.
- А почему ты его называешь «Ники»?
- Привычка, - я усмехнулся. Моё имя он однажды сократил до «Терри», я так рьяно сопротивлялся и огрызался, что с тех пор братишка зовёт меня исключительно полным именем. Это нравится обоим. - Когда я был маленьким, мне было проще это выговорить.
- Понятно... - Эска лёг снова, подложив полотенце под голову. Диван останется почти сухим, ура... - Я единственный ребёнок в семье... И иногда кажется, что мы в родстве скорее с Ланш, чем с Яэри: отец дружит с мистером Ланш крепче, чем с главой своего рода.
Неужели я вот-вот узнаю, какого же чёрта парня из Яэри принесло сюда?
- Хотя, наверное, так оно и есть.
Чёрт. Не узнаю.
- В каком смысле? - я упал на свой диван в компании холодной банки сока. Хор-рошо... Эска свою поймал, как и полотенце, не глядя, лишь чудом не выплеснул на себя, открывая:
- Ну, у нас с тобой ведь есть общая кровь. Ты тоже чуешь, я знаю.
- ...Да.
Да. В самом деле знаю. Родство, своё или чужое, я чую легко, - как и большинство моих собратьев.
- Есть хочешь? - после недолгого молчания поинтересовался Эска.
- Нет. А ты?
- И я не хочу.
Удушающая жара понемногу спадала. Почему у меня никак не появится кондиционер? У меня ведь даже нет этого священного трепета перед родительскими деньгами, позвонить отцу с просьбой — две минуты...
Лень.
- Дождик собирается.
- Что? - я обернулся к окну как раз тогда, когда на стекло упали первые капли. Эска блаженно застонал, подрываясь с места, опёрся на подоконник ладонями, выгнулся, напрягая плечи:
- Кайф!
Я подошёл чуть позже. Не мог не подойти, пусть и нарушал тем самым негласный договор - не приближаться.
Эска не обратил на это никакого внимания. Напротив: подвинулся немного, прижался затылком к моему плечу:
- Это так классно, Каль...
- Верю, - я с некоторой опаской приобнял его за плечи. Эска не сопротивлялся.
Ливень перешёл в просто сильный дождь. Такой, который не проходит за пять минут, а может зарядить на весь день. Мы стояли и смотрели, не говоря друг другу ни слова, - но это было совсем другое молчание.
Период напряженной отстранённости закончился. Что бы между нами ни было, мы с этим смирились.
***
За один поворот до полуночи
1. Семья
2. Гости
3. Дети
4. Нора
5. Жара
читать дальшеЭска был горячим. Всегда. Это не зависело ни от настроения, ни от состояния здоровья, ни от времени суток или погоды за окном, он просто был горячим. Я чувствовал этот жар, даже когда просто проходил мимо него, чувствовал через разделяющие нас ткань и воздух.
Интересно, летом ему не слишком жарко?
- Нет, - Эска пожал плечами, когда я всё-таки спросил. - Совсем нет. Это не доставляет мне никаких неудобств.
Ну, нет так нет.
Решённые задачи редко продолжали меня интересовать, а эта уже относилась к решённым. В отличие от прошлой, гораздо более... Волнующей.
Оба делали вид, что того поцелуя не было. Помрачение рассудка и всё такое, лето, жара, крепкий чай... Собственно, делать вид было просто: Эска старался не приближаться ко мне на расстояние прикосновения, я отвечал ему взаимностью. Это здорово напоминало птичьи танцы друг вокруг друга, и вообще немного нервировало, но, в принципе, ситуация нас устраивала.
Хотя я всё равно сильно тянулся к жару Эски. Ну что поделать, я из теплолюбивых зверей...
Впрочем, жара хватало и без Эски. Погода словно взбесилась: последний дождь прошёл за неделю до приезда Эски, следующий всё обещали и обещали, но раскалённая пыль висела в воздухе. Эска все свои дела делал рано утром и поздно вечером: тогда, когда становилось немного полегче. А я попросту лежал в ванне в песьем облике, потому что там было прохладно, и потихоньку переходил на ночной образ жизни. Я не настолько теплолюбив.
Предложение пойти купаться было более чем внезапным, и исходило от отца и Ники. Ники — это совершенно невероятный парень, на самом деле... О его связи с Ланш знали четыре существа во Вселенной: я, отец, мать и бабушка по отцовской линии, бездетная и незамужняя, которая его и растила. И то мать знала только потому, что он вышел из её чрева и первые недели своей жизни провёл рядом с ней. Приняв меня, она с яростью самки, кормящей малышей, отказалась от него, как от чужого и потенциально опасного хищника: неясно, почему, Ники — такая же лайка, ну не белая, а чёрная, своеобразный «альбинос»... Мой «негатив», моя тень, моя суть — единственный, кто понимает меня полностью. Брат-близнец, росший в другой семье потому, что его не признала наша общая мать. Впрочем, нам не нужны частые встречи, мы с Ники и так всегда вместе, и один всегда знает то, что знает другой, и знает всё, что происходит с другим. Наша связь абсолютно невероятна, невозможна, но существует. Впрочем, такое случается даже с человеческими близнецами, пусть и редко.
Впервые его увидев, Эска долго не мог поверить своему обонянию и зрению: запах, голос, черты лица, рост, телосложение — почти идентично, только у Ники кожа светлее и волосы иссиня-чёрные. Не представляю, как он переносит эту жару с таким окрасом... А он переносит: я чувствую его, как себя (говорю же, абсолютно невероятная связь), и, в отличие от меня, ночью Ники спит. И этой ночью я тоже буду спать: нас всё-таки вытащили на озеро. Ну да, ну да, суровые лайки, не признающие бассейнов и предпочитающие долго ехать за черту города, чтобы поплавать в озере... Хотя места, безусловно, потрясающе красивые.
Любимый трюк Ники — разбежаться по берегу в человеческом облике, прыгнуть с обрыва, а в воду упасть уже собакой. Да так, чтобы брызги веером, и, чёрт его дери, обязательно меня этими брызгами залить!
- Ники, твою мать! - я рявкнул, шарахнувшись от него. Эска хохотал невдалеке вместе с отцом: они вообще не рисковали заплывать туда, где бултыхались мы с Ники. А я... А что я. Рядом с Ники у меня вообще инстинкт самосохранения отключается, равно как и у моего близнеца, и самый глубокий омут озера (аккурат под обрывом) кажется нам обоим по колено. Ну, и ещё мы оба хорошо плаваем.
Вода была тёплой: неудивительно после стольких дней жары.Тем лучше. Можно плескаться и плескаться в ней, нырять, брызгаться: тут я вполне стою своего брата, чёрта с два он от меня уплывёт... Да он и не рвётся.
Он тоже соскучился.
- Ты знаешь, как хаски на тебя смотрит? - первая фраза вслух за всё время купания. Нет нужды проговаривать мысль, это просто привычка, выработавшаяся за годы совместного взаимодействия с другими существами. Не все читают наши мысли, и их нужно озвучивать, - это первое, чему нас научил отец после того, как мы с Ники впервые провели вместе пару месяцев на море, в течение которых почти не разговаривали. Было просто незачем.
Отвечать вслух тоже нет нужды, и всё же...
- Знаю, - я скосил взгляд в сторону, откуда раздавался голос взбудораженного Эски и отцовский смех. Они вышли на берег немного ближе к месту, где мы оставили вещи, а мы с Ники забрались на самый край поляны. Ещё немного — и озеро перейдёт в речку, вьющуюся по лесу.
А почему ничего не делаешь? - Ники откинулся на спину, прищурился на солнце. Я последовал его примеру.
А что мне делать, брат? Я впервые ловлю на себе такие взгляды.
Господи, ты ещё такой мальчишка... Просто завали его и всё.
Легко тебе говорить...
Ники фыркнул и покачал головой.
- Ничего подобного, - иногда мне кажется, что ему просто нравится собственный голос. И мой тоже.
- Ему семнадцать, Ники. О чём ты говоришь вообще?
О том, чтобы ты устроил свою личную жизнь.
Отвали. Я не хочу говорить об этом.
Брат философски пожал плечами и жестом позвал меня обратно в воду.
Как-то само собой получилось, что к вечеру мы снова приехали в нору, и Ники с отцом не стали даже подниматься. Ники, кажется, вообще был у меня в норе всего один раз, вскоре после покупки, и отец тогда же.
Ну, может, оно и к лучшему. Хотя, честно признаться, я бы не отказался провести рядом с Ники ещё несколько часов: он один из тех редких моих близких, чьё общество мне не надоедает.
- Фу-ух, было здорово! - Эска, едва скинув кроссовки и забросив сумку с мокрыми вещами в ванную, спиной вперёд упал на отведённый ему диван. - У тебя вообще мировой отец и классный брат.
- Я знаю, - я хмыкнул, засовывая вещи в стиралку. Нет никакого смысла их перед этим сушить. - Ты им тоже понравился.
- И твоему Ники? - Эска приподнялся на локтях. Поймал сухое полотенце, повесил, догадливый парнишка, на голову. - Как его на самом деле зовут-то?
- Доминик. Да, ему тоже.
- А почему ты его называешь «Ники»?
- Привычка, - я усмехнулся. Моё имя он однажды сократил до «Терри», я так рьяно сопротивлялся и огрызался, что с тех пор братишка зовёт меня исключительно полным именем. Это нравится обоим. - Когда я был маленьким, мне было проще это выговорить.
- Понятно... - Эска лёг снова, подложив полотенце под голову. Диван останется почти сухим, ура... - Я единственный ребёнок в семье... И иногда кажется, что мы в родстве скорее с Ланш, чем с Яэри: отец дружит с мистером Ланш крепче, чем с главой своего рода.
Неужели я вот-вот узнаю, какого же чёрта парня из Яэри принесло сюда?
- Хотя, наверное, так оно и есть.
Чёрт. Не узнаю.
- В каком смысле? - я упал на свой диван в компании холодной банки сока. Хор-рошо... Эска свою поймал, как и полотенце, не глядя, лишь чудом не выплеснул на себя, открывая:
- Ну, у нас с тобой ведь есть общая кровь. Ты тоже чуешь, я знаю.
- ...Да.
Да. В самом деле знаю. Родство, своё или чужое, я чую легко, - как и большинство моих собратьев.
- Есть хочешь? - после недолгого молчания поинтересовался Эска.
- Нет. А ты?
- И я не хочу.
Удушающая жара понемногу спадала. Почему у меня никак не появится кондиционер? У меня ведь даже нет этого священного трепета перед родительскими деньгами, позвонить отцу с просьбой — две минуты...
Лень.
- Дождик собирается.
- Что? - я обернулся к окну как раз тогда, когда на стекло упали первые капли. Эска блаженно застонал, подрываясь с места, опёрся на подоконник ладонями, выгнулся, напрягая плечи:
- Кайф!
Я подошёл чуть позже. Не мог не подойти, пусть и нарушал тем самым негласный договор - не приближаться.
Эска не обратил на это никакого внимания. Напротив: подвинулся немного, прижался затылком к моему плечу:
- Это так классно, Каль...
- Верю, - я с некоторой опаской приобнял его за плечи. Эска не сопротивлялся.
Ливень перешёл в просто сильный дождь. Такой, который не проходит за пять минут, а может зарядить на весь день. Мы стояли и смотрели, не говоря друг другу ни слова, - но это было совсем другое молчание.
Период напряженной отстранённости закончился. Что бы между нами ни было, мы с этим смирились.
@темы: моё, творчество
-
-
26.08.2011 в 20:57-
-
26.08.2011 в 21:08Сайд-стори будет после того, как я закончу эту. Я уже знаю, о чём она будет, мне Ники тоже понравился))
-
-
26.08.2011 в 21:27-
-
26.08.2011 в 21:57